– Ну, если она интересная, то отчего и не поговорить? – сказал Ольхин. – Хоть долго, хоть коротко.
– Ты, начальник, прежде скажи: мне мои душевные откровения как-нибудь зачтутся?
– Обязательно, – пообещал Ольхин. – Волю вольную, конечно, я тебе не обещаю, но и расстрел от тебя отодвинется. Это, конечно, если твои рассказы будут представлять для нас ценность.
– Думаю, что будут, – усмехнулся Пахомыч, помолчал и добавил: – Заодно сведу кое-какие личные счеты. Для вас, может, это и неинтересно, а мне – душевное удовлетворение.
– Это ты о чем? – спросил Ольхин.
– А вот послушай…
17
В тюрьму Пахомыч не сел, несмотря на обещание, которое субъект дал Никите в ростовской бильярдной. Выкрутился всеми правдами и неправдами, хотя и имел несколько неприятных бесед с представителями уголовного розыска. Но остался на свободе. А вот на Никиту он, конечно же, оскорбился и впал в озлобление. По мнению Пахомыча, Сверчок совершил бесчестный поступок. Кто, как не Пахомыч, ввел его в круг профессиональных игроков-бильярдистов? Кто научил Никиту всяческим секретам и премудростям профессиональной игры? Благодаря кому Никита стал зарабатывать немалые деньги? И вот получи, Пахомыч, за все это благодарность… По мнению Пахомыча, за такой поступок Сверчок должен был ответить по всей строгости неписаных, но справедливых законов подпольного бильярдного сообщества. Пахомыч знал, что именно он предъявит вероломному Сверчку, в каких словах и действиях, и какую компенсацию с него за это стребует. Дело оставалось за малым – найти Никиту-Сверчка.
Да вот незадача! Оказалось, что игрок по прозвищу Сверчок вдруг исчез со всех подпольных бильярдных горизонтов! Был Сверчок и не стало Сверчка! Пахомыч вначале даже растерялся от такой непредвиденной оказии, но очень скоро сообразил, что так оно и должно быть. Конечно же, подлец Никита поменял прозвище! Всякий поступил бы на его месте так же. Даже сам Пахомыч, окажись он на месте Сверчка, сделал бы то же самое! А значит, оставалось узнать, каково новое прозвище Никиты, и пуститься по его следу.
Новую кличку Никиты Пахомыч вычислил логическим способом. От кого-то он прослышал, что вращается среди подпольных игроков некий красавчик, которого все называют Улыбкой. Играет высококлассно, почти всегда выигрывает, и когда играет, улыбка почти не сходит с его лица. И какая улыбка! Широкая, беззаботная, искренняя! И чем больше противник за бильярдным столом напрягается и нервничает, тем больше этот самый Улыбка улыбается.
Пахомычу стало понятно, что Улыбка и есть Никита! Кто, как не Пахомыч, посоветовал некогда ему улыбаться за бильярдным столом! Кто догадался превратить обычную улыбку в сокрушительное оружие! Что ж, замечательно. Значит, Никита теперь не Сверчок, а Улыбка. Прекрасно! Зная прозвище игрока, совсем нетрудно пуститься по его следу, настичь и предъявить ему справедливые претензии. Мир, конечно, широк, но бильярдный мир узок, и в нем скрыться очень трудно. Здесь при желании каждый может найти каждого. Что ж, так и поступим. Итак, вперед на поиски профессионального игрока по прозвищу Улыбка!
Никиту Пахомыч нашел в Симферополе. Но не успел с ним встретиться, потому что случилось это в июне 1941 года. То есть началась война. Тут уж было не до сведения счетов, тут нужно было думать совсем о других вещах. Мобилизации Пахомыч не опасался – кто его призовет с изувеченной рукой? Уезжать из Симферополя в какой-нибудь другой город, например, тот же Новороссийск? Ну, так какая разница – Симферополь или Новороссийск? Да и где те немцы? Они еще далеко, и может статься, вовсе не дойдут до Симферополя. Стало быть, поживем в Симферополе, а там будет видно.
Вначале Пахомыч обитал в квартирке одного своего знакомого бильярдного «жучка», снимая у него угол. А затем перебрался в отдельное жилище, благо оказалось, что с началом войны стали освобождаться углы, отдельные комнаты и даже целые квартиры. Каких-то жильцов призвали на фронт, кто-то подался на восток подальше от надвигающейся фашистской лавины, а кто-то бросил городское жилище и переселился в деревню, рассчитывая, что там-то перенести надвигающуюся лихую годину будет намного легче. Конечно, Пахомыч не стал вселяться самовольно, он похлопотал, где надо, и ему, как инвалиду, власть выделила вполне сносную квартирку почти в центре города.
Ну, а потом в город вошли немцы. И тут перед Пахомычем встал вопрос: как выживать при новых обстоятельствах? Он не намеревался идти в партизаны или подпольщики, потому что он не был борцом. Он был приспособленцем. Для него было самым важным и главным – вжиться в ту жизненную ситуацию, которая образовалась вокруг него, приспособиться к ней, найти в ней свое место.
И он стал размышлять, как это половчее сделать. Ничего, кроме игры в бильярд, он, по сути, делать не умел, да и не хотел. Да и в бильярд после того, как ему изувечили руку, он также не мог теперь играть. С одной рукой – что ты за игрок? И к тому же о какой игре может идти речь, когда в городе обосновалась новая власть, от которой и не знаешь, что ожидать?
Но оказалось, что власть властью, а подпольные бильярдные страсти в городе не затихли. Конечно, такого размаха, как при советской власти, уже не наблюдалось. Неведомо куда подевались многие игроки, намного меньше стало подпольных залов, да и к тому же попробуй-ка поиграй в ночное время, когда в городе комендантский час!
Но, как известно, охота пуще неволи, а страсть – это, можно так сказать, самый главный двигатель всей человеческой жизни. Постепенно, исподволь, то тут, то там стали проводиться подпольные бильярдные баталии. Игра проходила исключительно на интерес, причем в качестве ставок часто были не деньги, а вещи, в прежние времена просто-таки невиданные и неслыханные. Например, продукты, или одежда, или обувь. А иногда даже – поллитровки кизилового или сливового самогона, который во многих случаях был ценнее любых денег. И во всех этих турнирах Пахомыч был непременным участником – где организатором, где консультантом, получая за услуги свою долю.
Конечно, он лелеял надежду, что когда-нибудь на каком-то турнире встретит Никиту. Встретит и спросит с него по полной программе за его давнюю подлость. И что с того, что война, а в городе немцы? Вопросы чести важнее войны и каких-то немцев. Но ни на одном из турниров Улыбка так и не появился. И кто его знает, почему? Может, он отбыл из города, может, его призвали в Красную Армию, а может, он и вовсе где-нибудь сгинул. Когда война, можно так просто сгинуть…
А вскоре Пахомыча, а вместе с ними и многих других подпольных бильярдистов арестовало гестапо. Надо сказать, что в действиях гестаповцев имелся определенный резон. Каждую ночь, несмотря на комендантский час и прочие жесткие запреты, в разных концах города собирались группы мужчин. И кто мог сказать доподлинно, для чего они собирались – для игры в бильярд или, может, игра была лишь прикрытием, а на самом деле это были подпольщики? Конечно же, гестапо проявляло к таким собраниям повышенный интерес и устраивало на подпольных бильярдистов облавы.
Во время одной из таких облав вместе с другими игроками был арестован и Пахомыч. И пропасть бы ему в лагере, а то, может, и расстреляли бы, если бы не Белый. Он-то и предложил Пахомычу выбор – сгинуть в лагере или выйти на свободу. Конечно же, Пахомыч выбрал свободу. Он был приспособленцем, у него никогда не было каких-то идеалов и убеждений, за которые он согласен был умереть. Он просто хотел жить – в любых условиях и при любой власти.