– Значит, так, – сказал он Муромцеву. – Давай-ка я помогу тебе выбраться. Сейчас мы схороним наш агрегат в этом сарайчике и будем думать, что нам делать дальше.
– Я сам, – попытался протестовать Муромцев.
– Сам – это ты еще успеешь, – сказал Рябов. – А пока – береги силы.
Он помог Муромцеву выйти из машины и усадил его на землю. Затем принялся проверять, не забыли ли они что-нибудь внутри джипа. Автоматы – вот они. Ножи и фляги с водой – при Рябове и Муромцеве. Рация – также у Муромцева. Две оставшиеся пластины взрывчатки – у Рябова. Кажется, не забыли ничего. Значит, джип можно загонять в сарайчик.
Рябов сел за руль и попытался завести мотор, но мотор лишь фырчал и кряхтел, но не заводился. Рябов сделал вторую попытку, третью, четвертую… Все безрезультатно! То ли закончился бензин, то ли что-то случилось с двигателем… От такой нежданной оказии Рябов даже пришел в расстройство, но быстро взял себя в руки. Одно из неписаных правил бойца спецназа гласило, что спецназовец не должен впадать в отчаяние при любом, даже самом безнадежном положении дел. Отчаяние спецназовцу не помощник, он – его лютый враг. Впавший в отчаяние спецназовец теряет волю и перестает логически мыслить, а такой спецназовец – уже не спецназовец. Он – легкая мишень для врага и обуза для боевых товарищей.
– Понаблюдай за окрестностями по мере возможности, – сказал Рябов Муромцеву, вылезая из машины. – А я – попытаюсь затолкать этого одра в сарай собственными руками.
Муромцев кивнул и печально улыбнулся. Он, конечно же, очень хотел помочь Рябову, но какой сейчас был из него помощник? После долгих усилий Рябову удалось-таки затолкать джип в сарай и закрыть за ним двери.
– Вот так-то! – сам себе сказал Рябов. – Пускай теперь ищут…
Конечно, с одной стороны, могло показаться, что сарайчик – дело ненадежное. Все-таки он располагался почти у самой дороги, и потому, при здравом рассуждении, стоило только обратить на него внимание и… Но была здесь и другая сторона. Не зря же говорят, что труднее всего отыскать вещь, если она спрятана на виду. Ведь ни за что не подумаешь! И потому с этой точки зрения джип был укрыт вполне надежно.
Теперь предстояло срочно разыскать Богданова, Дубко и Павленко. Рябов взял у Муромцева рацию, быстро и умело ее настроил и произнес:
– Первый, я Второй. Первый, я Второй.
Рация отозвалась сразу же – голосом Павленко:
– Второй, я Первый! Как лесозаготовки, как костры, как бревна?
– Дрова порублены, два костра зажжено, с бревнами все в порядке. Одно – целое, другое – с подпилом.
– Бревна вывезены? – после короткого молчания спросил Павленко.
– Оба бревна поблизости, – ответил Рябов.
– Подпил глубокий?
– Ветки не засохли, листья шелестят.
Доложив в таком иносказательном духе об успешном выполнении задания на базе «Голубые цветы» и о ранении, а заодно и о самочувствии Муромцева, Рябов далее в таком же стиле получил дальнейшие указания.
Ему и Муромцеву предстояло немедленно добраться до аэродрома, пройти на его северную сторону и затаиться в примыкающем к аэродрому кустарнике. А затаившись, включить рацию и подать сигнал. Говорить по рации ничего не нужно, а просто нажать на кнопку вызова и продержать рацию во включенном состоянии ровно три секунды. Это будет означать, что Рябов и Муромцев на месте. Ну а потом они встретятся и обсудят план дальнейших действий.