Русалочья кровь

22
18
20
22
24
26
28
30

— Эдуард?

— Я здесь, — раздалось из-за спины. — Я же велел ждать меня в кабинете.

— Получилось? — с надеждой спросила полуденница и спрятала дрожащие руки за спину.

— Да, но цена оказалась слишком высока. Одного из лучших учеников пришлось принести в жертву.

— Николая? Но как же девушка? Настя?

— Негодной оказалась. Это была русалка в человеческом облике. От таких взять нечего.

Эдуард выудил призму из кармана пиджака. Теперь стекло приобрело черноту и бархатистость ночного неба, в котором сияли редкие звёзды.

— Возьми, эта сила пробудит твою сестру. Но помни о своём долге, полуденница.

— Буду помнить, — Дарина низко поклонилась и бережно приняла дар.

***

Звёздная крупа уже рассыпалась над головой. Лунное блюдце было полно молока, что изливалось из него светлой дорожкой, пачкая небесный бархат. Ветер утих, но внимательный бы услышал, как шелестят деревья.

Беляна открыла глаза — где она?

Полуночница лежала на спине. Над нею сомкнулись кроны с зелёной листвой. С зелёной ли? Если присмотреться, то увидишь, что листва потеряла цвет, стала полупрозрачной, призрачной. Через неё свободно проникал свет луны. Этот же свет обмывал ветви холодными волнами и заставлял их шевелиться и поскрипывать.

Беляна подняла руку, и лунный свет прошёл сквозь пальцы. Пальцы как листья — прозрачные и бестелесные. Ладонью не закроешься, лучи насквозь пронизывают кожу и кости: такие холодные и неживые.

— Беляна, — позвали тихо.

Полуночница повернула голову и обнаружила сидящую поодаль девушку с призмой в руках. Волосы растрёпаны, глаза-омуты, кожа белее первого снега.

— Беляна, ты узнаёшь меня?

— Дарина, где мы?

— Мы в лесу около Сервуги. Сейчас ночь. Ты долго болела…

— Не надо, Дарина, я всё помню.