Двое из ларца

22
18
20
22
24
26
28
30

Вернулся Константин.

– Сейчас. Там мужик один. Он на том берегу живет. Говорит, мол, ездят. Смену сдаст, покажет. Давай поспим часок.

Через час окончательно рассвело. К машине подошел долговязый сутулый мужик с котомкой, в которой что-то звякало. Открыв дверь, он втиснулся в кабину.

– Ну что,– шмыгнул носом, – давай вон туда, за сарай, там съезд на лед, и вон прямо на те две трубы держи. Видишь?

– Вижу, – Константин газанул, тронул грузовик с места и осторожно съехал на лед. Ехать пришлось очень медленно, лед был совершенно чистым, как на хоккейном поле, только кое-где, у торосов, намела поземка снегу.

– А сколько здесь до того берега? – спросил Гурский.

– Верст шесть, может, больше. Да ты по следам держи, – показал провожатый рукой водителю. – Видишь? Проехал же кто-то. Я же говорю – ездят.

– Так это же легковушка явно.

– Ну и что? Ездят же.

Дальше они ехали абсолютно молча. След от легковушки давно пропал, и ориентироваться приходилось по тем самым трубам, на которые указал мужик.

Миновали середину реки.

Берег стал ближе. Уже отчетливо виднелась какая-то пристань, дома, промышленные постройки, окружающие громадное бетонное здание кубической формы, из которого и торчали в небо две высоченные трубы.

Вдруг грузовик повело, Константин чуть повернул баранку и нервно газанул, пытаясь выровнять машину, но ее юзом поволокло в другую сторону, разворачивая поперек движения.

– Тихо, тихо, Костя… – предельно спокойно сказал Гурский чужим голосом. – Что за танцы?

– Трещина, – не разжимая зубов ответил Константин.

– Где?

– Вон, – кивнул он вперед.

Гурский привстал и увидел, что от левого переднего колеса их грузовика змеится вперед по темно-серому льду белая нить трещины.

– Мы ее сейчас проедем уже. Спокойно.

– Она, падла, с самой середины почти. Я уйти пытался. А она прямо под нами ломается.