– Плеваться в него не пробовал?
– Поумничай давай… Не переживай, человек сильнее механизма. Расколем.
– Ну вот и давай. Кофе допьем…
– И бутерброды ешьте, – Ирина придвинула им тарелку. – Курите ни свет ни заря.
– Я не буду, спасибо, – отказался Гурский.
– А я тогда все съем, – Волков взял два бутерброда, сложил их вместе (на манер сэндвича) и стал жевать, уставившись в пространство невидящим взглядом. Адашев сходил в кабинет, вернулся с найденной в трубке запиской и опять сел к столу.
– Ира, а там больше кофе не осталось?
– Есть.
– Вот спасибо,– он размешал сахар и, прихлебывая из керамической кружки, задумался, глядя на измятый клочок бумаги.
– А ведь неправда ваша, Петр Сергеич…
– В смысле? – вернулся откуда-то издалека в окружающую реальность Волков.
– Сдается мне, купились вы на простоту. На лапидарность, тэс-скать…
Волков вскинул глаза на Ирину, та непроизвольно фыркнула и отвернулась.
– Я бы попросил при даме слов дурацких не произносить, – Петр потянулся за сигаретой.
– Ладно, пошли, – встал из-за стола Гурский.
В кабинете он взял с письменного стола Библию и стал ее листать. Петр сел к компьютеру.
– Ира, – не отрываясь от страниц, Александр примостился на краешке стола, – как, вы говорите, вы с отцом гадали?
– Он открывал наугад… я строку называла.
– Не строку вы называли, а порядковый номер строки.
– Ах вот оно что… – догадалась Ирина.