– Давай.
– Ты комара видел?
– Ну, допустим, скажу «да».
– А хер, извиняюсь, у него видел?
– Скажу «нет».
– Но ведь он же у него есть… Как считаешь?
– Изящно, – кивнул Волков. – Пошли, там регистрация заканчивается.
– Момент, – Гурский достал из кармана пуховика прозрачную пластиковую флягу, перелил в нее оставшуюся в бутылке водку и протянул Петру. – Долей, пожалуйста, соком.
– Каким?
– Лучше бы лимонным, но если нет – грейпфрутовым.
У стойки регистрации Волков раскрыл бумажник и протянул Гурскому русские деньги.
– На, возьми. Где ты менять-то в дороге будешь? Грабанут еще.
– Да не надо, потом разберемся.
– Бери, Бюро оплачивает, я с Дедом согласовал. Считай, что ты на работе. Билеты и счет из гостиницы не выбрасывай.
– Не буду так считать. – Гурский взял деньги. – Я ни на кого не работаю. Я следую «срединному пути».
– Барышня, вот смотрите, – раскатав черную шерстяную шапочку, закрывшую все его лицо, кроме глаз, обратился он к девушке, одетой в форму Аэрофлота, которая стояла за регистрационной стойкой. – Похоже, что я на работе?
– Похоже, что сегодня у вас выходной, – уловив запах спиртного, улыбнулась она. – И проходите скорей, самолет без вас улетит. Бомба у вас с собой?
– Да, – кивнул Александр. – В ручной клади.
– Хорошо. А то в багаж нельзя. Прощайтесь… – посмотрела она на Петра.
– Ну что? – Гурский повернулся к Волкову лицом, закрытым раскатанной ниже подбородка черной шапочкой спецназа. – Полетел я потихонечку…