Дежавю

– хотите. Я не знаю, ищите, нанимайте кого хотите, обещайте любые деньги, понимаете? Лю-бы-е. Врите, землю ройте, что хотите делайте. И помните – я ваш счет открыл, я его и закрою.

– Ну что вы говорите, Валерий Алексеевич… Я уже обратился в определенные структуры. Но они, как выяснилось, не совсем владеют… Но завтра же, с самого утра…

– Да и какой там, к чертовой матери, счет! Если я буду вынужден… Понимаете? Вынужден буду обратиться в иные, как вы говорите, структуры… Вы меня умолять будете о смертельной инъекции. Вы мне верите?

– Верю.

– Все. У меня самолет завтра! Лаборатория готова, персонал…

– Так, а сегодня вы домой?

– Да.

– Я вас провожу?

– Если угодно. В десять на вокзале.

– Спасибо. Жара-то какая, а?

– Да уж. Дождя бы…

– Вас подвезти?

– Нет. Ну до метро разве.

Невельский со своим спутником вышли за ограду церковного двора и направились в сторону припаркованных машин.

Волков отсоединил микрофон, снял наушники и передал их Гурскому вместе с коробочкой.

– На, послушай. Перемотка здесь и здесь. Это стоп. Это – воспроизведение. Ну что за баран, а? – Он открыл дверь и обратился к водителю микроавтобуса, перегородившего ему выезд. – Браток, ну тебе что, места мало? Ты же меня запер.

– Ой, извините, сейчас, буквально минуточку…– В автобус входили и рассаживались по сиденьям дети-инвалиды.

– Все, – Петр хлопнул двумя руками по рулю. – Ушел.

– Чего ты говоришь? – Гурский снял наушники.

– Ушел, говорю.