Дежавю

– Ты пленку слушал?

– Да что мне пленка, я разговор их слышал.

– Нет, Петр. – Гурский достал причиндалы, приставил наушник к уху и, найдя нужное место, протянул Волкову. – Слушай.

– Ну и что? – Дослушав, тот опустил наушник.

– Повтори, что ты услышал.

– Ну жара, дождя бы, подвезти до метро…

– Дождя?

– Дождя.

– Это мы с тобой, Петя, так говорим. Потому что родились и выросли в славном городе Санкт-Петербурге, где камни воспитывают культуру речи. У нас даже ханыги у пивной правильно артикулируют и, в соответствии с нормами литературного русского языка, в жару хотят «дождя». А этот? Интеллигент, ебенть…

Петр взял наушник, подмотал, послушал и радостно-растерянно развел руки:

– Дожжя…

– Ну? У них даже дикторы телевидения, пардон, дикторы говорили чисто, а эти, теперешние, обещают непременно «дощь». Или не обещают «дожжя».

– Ну, Москва… Александр,– Волков официально протянул руку. – Уважаю.

– Элементарно… – Гурский отхлебнул из бутылки. – А кстати, забрось-ка меня домой.

– Чего это? – Петр завел машину и вырулил со стоянки.

– А Берзин проявился. Говорит, что, мол, мы в конце концов на Крестовском оказались и весь вечер в волейбол играли на пляже. На песке. Ноги-то у меня болели, помнишь? Ну это я как-то еще… Вот. А потом девок зацепили и стали их, понимаешь, шампанским поить.

– Ну так это ж…

– Так за шампанским-то ездил я. На тачке. Туда и обратно. И, соответственно, надел на себя штаны и все прочее. И вот шампанское-то меня и добило окончательно. Так в одетом виде я на песочке и заснул. Серега меня на себе домой доставил. Непосредственно в саму жилплощадь. С пельменями в совокупности. А сам с девками уехал. Аж с двумя.

– Так…

– …и хочу я поискать.