И мы спустились вниз, оставив наверху только Окса, который пошел взглянуть на солдат.
Лестница привела нас в большую залу. Пол, не покрытый ковром, был мраморный, прекрасной мозаичной работы. Небесно-голубые стены украшены копиями картин Мурильо в дорогих и изящных рамах. Комната освещалась белоснежными восковыми свечами.
На блестящих мраморных столиках стояли вазы с цветами. Прекрасная мебель, канделябры, жирандоли, позолоченные колокольчики дополняли обстановку. Большие зеркала отражали ее со всех сторон, так что зала казалась целой анфиладой великолепно убранных комнат. Но даже при самых внимательных поисках мы не могли бы найти в этой комнате, которую дон Косме называл «аванзалой», ни одной двери.
Хозяин подошел к одному из зеркал и слегка нажал пружинку. За стеной послышался звон колокольчика, и в тот же момент зеркало повернулось и отступило назад, отражая в своем движении множество блестящих вещей, быстро пронесшихся у нас перед глазами.
— Войдите, сеньоры! — пригласил дон Косме, отступая в сторону и указывая нам рукою на вход.
Мы прошли в гостиную. Вкус и изящество убранства превосходили все виденное нами в первых комнатах.
Пока мы стояли, озираясь по сторонам, дон Косме открыл боковую дверь и громко позвал: «Дети, дети, подите сюда!»
И мы услышали женские голоса, подобные щебетанию певчих птиц.
Голоса эти приближались. Послышались шуршание юбок, легкие шаги — и в комнату вошли три дамы; супруга дона Косме в сопровождении своих прелестных дочерей, героинь моего приключения в бассейне.
Девушки задержались на момент, разглядывая наши лица, а затем обе с криком «Наш спаситель!» подбежали ко мне и, почти опустившись на колени в глубоком реверансе, схватили меня за руки. Они были прелестны в этом порыве детской благодарности.
Между тем дон Косме представил Клейли и майора своей супруге, сеньоре Хоакине, а затем познакомил нас и с детьми, которых звали Гвадалупе и Мария де Ля-Люс (Мария Светлая).
— Мама, — сказал он после этого жене, — сеньоры еще не докурили своих сигар.
— О, пусть они кончат здесь, — отвечала она.
— А это не будет неприятно сеньорам? — осведомился я.
— А может быть, и вы присоединитесь к нам? Мы слыхали, что все испанские женщины курят.
— Нет, этот дурной обычай вымирает, — заявил дон Косме.
— Мы не курить, мама да, — добавила старшая дочь, брюнетка, та, которую звали Гвадалупе.
— А, вы говорите по-английски!
— Немного… плохо английски, — был ответ.
— Кто же учил вас английскому языку? — спросил я, побуждаемый каким-то непонятным любопытством.
ebooksa