Крофорд смотрел на него не мигая:
— Кто?
— Кэрол Брейтуэйт, — повторил Джексон.
— Впервые слышу.
Собака на Миллгарте явно нервничала. Во всемирном порядке вещей пес очень мал и, надо думать, почти всегда остро сознает свою уязвимость.
— Ты уж прости, — сказал Джексон.
Он прямо чувствовал, как они превращаются в Уоллеса и Громита.[120] Скоро он станет звать пса «старина» и делиться с ним сыром и крекерами. Что ж, решил Джексон, могло быть и хуже.
— Я ищу Трейси Уотерхаус, — сказал Джексон мужчине — скорее даже юноше, — который в конце концов появился из-за неприметной серой двери в «Меррион-центре».
Весь изъеден прыщами — если знаешь азбуку Брайля, по этому лицу можно читать, — на груди бирка, на бирке имя «Грант Лейбёрн». Судя по физиономии, этому человеку досталось очень скудное генетическое наследие. Джексон слегка расстроился: приятной канадки, значит, нет.
— Трейси Уотерхаус, — повторил он. — Она здесь?
— Нет, — буркнул Грант Лейбёрн. — Нету ее.
— Вы не знаете, где ее искать? — не отступал Джексон.
— Она с завтрашнего дня в отпуске. Вернется через неделю.
— А сегодня?
— Заболела.
— Вы, наверное, не можете дать мне ее телефон? — спросил Джексон. — Или какие-нибудь контакты? — с надеждой прибавил он.
Грант воздел кустистую бровь:
— Ну а сами-то вы как думаете?
— Очевидно, нет?
— Угадали.