«Паралитики власти» и «эпилептики революции»

На гражданской службе

За время службы в Преображенском полку Державин сблизился с «довольно знатными господами, ведущими жизнь веселую и даже роскошную». При их содействии он и рассчитывал получить приличное место на гражданской службе. И вскоре такой случай представился. Один из его приятелей, А. Окунев, выдавал дочь замуж за князя Урусова, двоюродного брата жены генерал-прокурора А. А. Вяземского — Елены Никитичны. На балу поэт был представлен всесильному вельможе, сумел завоевать его благосклонность и стал часто посещать его дом на Малой Садовой. Вскоре он стал любимцем всей семьи генерал-прокурора. С самим князем «по вечерам для забавы» иногда играл в карты, читал ему книги, чаще всего романы, за которыми слушатель нередко засыпал. Для княгини Елены Никитичны писал стихи. Благодаря Вяземскому он вскоре получил вполне приличное место — экзекутора 1-го департамента Правительствующего сената. Отношения с сослуживцами сложились хорошие. Непосредственным начальником его был обер-прокурор департамента Иван Гаврилович Резанов, с которым поэт был в дружеских отношениях.

Близко сошелся он также с сенатским обер-секретарем Александром Васильевичем Храповицким, впоследствии ставшим статс-секретарем Екатерины II, и экзекутором 2-го департамента Осипом Петровичем Козодавлевым, будущим министром внутренних дел правительства Александра I.

Находясь в доме Козодавлева, Гавриил Романович впервые увидел и страстно влюбился в семнадцатилетнюю смуглую красавицу — Екатерину Яковлевну Бастидон, дочь кормилицы великого князя Павла Петровича Матрены Дмитриевны. 18 апреля 1778 года состоялась их свадьба. В поэзию Державина Екатерина Яковлевна вошла под именем «Плениры».

Это было время, когда поэт с благоговением взирал на императрицу Екатерину II, искренне считая, что именно она может стать «народной монархиней», именно ей суждено облегчить страдания народа, стать защитницей слабых и угнетенных. На него большое впечатление произвел екатерининский Наказ — этот своеобразный свод наиболее передовых и гуманных идей, подготовленный ею для Комиссии по составлению проекта нового уложения.

Несмотря на то что вскоре Наказ был положен под сукно, а Комиссия распущена, само слово «закон» стало для Державина глубоко символичным. Он мечтал быть всегда верным сподвижником Екатерины II и блюстителем законов. За работу в Сенате принялся с присущим ему рвением.

В 1779 году в Петербурге перестраивалось здание Правительствующего сената. На экзекутора Державина было возложено наблюдение за строительными работами. Здание сената располагалось на углу набережной Невы и Сенатской площади. Рядом строился великолепный Исаакиевский собор. На самой площади шла установка величественного памятника Петру I работы скульптора Фальконе.

Особое внимание придавалось устройству зала для общих собраний сената. По стенам зала шли лепные барельефы, сюжет которых предложил приятель Державина, архитектор и поэт Н. А. Львов. Словесное описание составил сам Державин, а исполнены барельефы были художником Г. И. Козловым и скульптором Ж.-Д. Рашеттом. В центре барельефа изображались Истина, Человеколюбие и Совесть, которых Минерва (под ней подразумевалась, естественно, Екатерина II) вводит в храм Правосудия. По словам Державина, генерал-прокурор Вяземский, осматривая зал и увидев обнаженную Истину, сказал: «Вели ее, брат, несколько прикрыть». «И подлинно, — писал он в своих „Записках“, с тех пор стали отчасу более прикрывать правду в правительстве…»

Седьмого декабря 1780 года Гавриил Романович был переведен экзекутором в только что учрежденную экспедицию о государственных доходах, которая находилась в ведении генерал-прокурора. Вяземский поручил ему составить так называемое «начертание» о правах и обязанностях экспедиции. Державин был в отчаянии — не знал, как подступиться к выполнению трудного задания. Будучи человеком талантливым и сообразительным, он все же нашел выход. Собрав все указы, на основе которых были учреждены камер- и ревизион-коллегии, статс-контора и другие экспедиции, он заперся у себя дома и принялся за работу. Впоследствии Державин вспоминал: «Поелику была ему даже и непонятна почти материя, то марал, переменял и наконец чрез две недели составил кое-как целую книгу без всякой посторонней помощи».

Вяземский хотя всячески и придирался, и пытался даже сам поправить вступление, все же представил «начертание» императрице, которая его утвердила, и впоследствии оно вошло в Полное собрание законов.

В июне 1782 года Державин получил чин статского советника. Тогда же он написал свою знаменитую оду «Фелица», которую, по совету его друзей Н. А. Львова и В. В. Капниста, не стал отдавать в печать, опасаясь гнева осмеянных им вельмож. Однако О. П. Козодавлев, без разрешения автора, снял с нее копию. Ода стала известна в Петербурге, а 19 мая 1783 года княгиня Е. Р. Дашкова, президент Российской академии, опубликовала ее в части первой «Собеседника любителей российского слова».

Ода настолько понравилась Екатерине II, что она направила поэту золотую табакерку с пятьюстами червонцами и с надписью: «Из Оренбурга от Киргизской Царевны мурзе Державину».

Публикация оды сразу же сделала Державина знаменитым. Он, по общему признанию, выдвинулся в число первых поэтов России. Вскоре он стал членом Российской академии.

Однако ода вызвала гнев его непосредственного начальника генерал-прокурора Вяземского, который усмотрел в ней то ли сатиру на себя, то ли не мог смотреть равнодушно на славу своего подчиненного. Отношения стали натянутыми. Окончательный же разрыв произошел после следующего случая. От губернаторов в конце года поступали ведомости об ожидаемых доходах. На их основании экспедиция о государственных доходах составляла так называемый «доходный табель» на следующий год. Ведомости, поступившие в 1783 году, свидетельствовали о том, что намечалось заметное повышение доходов. Однако генерал-прокурор Вяземский, ссылаясь на неполноту сведений, приказал составить «табель» по старым отчетам губернаторов. Таким образом, доходы государства были бы показаны ниже тех, которые поступили бы в действительности. Державин стал категорически возражать против такой фальсификации, к которой частенько прибегал Вяземский, а до него еще генерал-прокурор Глебов. И он решил во всем разобраться сам.

Державин взял ведомости домой, сказался больным и через две недели представил собранию экспедиции о государственных доходах составленный им «табель», где доходы оказались на восемь миллионов рублей больше, чем в предшествующем году. После этого служить с Вяземским стало невозможно — придирка следовала за придиркой. Державин вынужден был подать прошение об отставке. 15 февраля 1784 года он был уволен с награждением чином действительного статского советника.

Дело о медведе

Некоторое время после отставки Державин отдыхал в Нарве, писал стихи, переводил. Здесь он завершил свою знаменитую оду «Бог», которая была напечатана в «Собеседнике» (1784 г. Ч. 13). По возвращении в столицу он узнал, что Екатерина II назначила его Олонецким губернатором. Указ об этом состоялся 22 мая 1784 года.

Гавриил Романович выхлопотал себе отпуск — ему хотелось навестить мать. В дороге он подза-держался и мать в живых уже не застал. В декабре 1784 года он прибыл в губернский город Олонецкого наместничества Петрозаводск. Генерал-губернатором Олонецкого и Архангельского наместничеств, то есть непосредственным начальником Державина, был сорокачетырехлетний генерал-поручик и кавалер Тимофей Иванович Тутолмин. Он получил образование в Сухопутном кадетском корпусе, участвовал в Семилетней, а потом и в Русско-турецкой войне. За храбрость был награжден Георгиевским крестом. Затем служил последовательно губернатором Таврического наместничества, Тверского и Екатеринославского. Здесь он изумлял всех своей роскошной жизнью и расточительством. Знавшие его люди отзывались о нем, как о «высокомерном, пристрастном и сребролюбивом» человеке.

Олонецкая губерния официально была открыта 17 декабря 1784 года. В этот день открылись новые учреждения, состоялись выборы в губернские и уездные присутственные места из дворян, городских жителей и крестьян. Все это сопровождалось молебствием, пушечной пальбой, пиршеством и балами, растянувшимися на целую неделю. Тутолмин любил праздновать.

Отношения с новым начальником складывались у Державина непросто. Вначале вроде бы все шло хорошо, но потом положение изменилось. Открытый, правдолюбивый поэт пришелся явно не по душе заносчивому и честолюбивому генерал-губернатору, не любившему пререканий. В своих «Записках» Гавриил Романович писал: «С первых дней наместник и губернатор дружны были, всякий день друг друга посещали, а особливо последний первого; хотя он во всех случаях оказывал почти несносную гордость и превозношение, но как это было не в должности, то и подлаживал его правитель губернии, сколько возмог и сколько личное уважение требовало».