Правда, вряд ли у них кто-то путный на связи – что сам особоуполномоченный, что его люди были редкими бездельниками и балаболами. Не помню ни одного хоть сколько значимого результата их работы. Всех двурушников вычислили мои люди. А эти только примазывались. Но втянуть их в эту грязную игру, опираясь на присущие им высокомерие, амбициозность и полное отсутствие навыков оперативной работы, враги вполне могли.
– Узнаем все, – Фадей положил мне руку на плечо. – И, как всегда, всем головы свернем. Нас еще никому не удавалось ни сломить, ни согнуть…
– Фадей, вот скажи. Ты же комиссаром госбезопасности мог бы быть. С твоими талантами. Ты и как бюрократ, и как оперативник, и полевой разведчик не знаешь себе равных. Сколько тебе раз на моей памяти повышение предлагали?
– А куда я без тебя?
– Чаще ты меня вытаскиваешь из ловушек, чем я тебя. Чего греха таить, именно ты должен быть на первых ролях.
– Первые роли в нашем деле чреваты… Пойми, меня часто заносит не туда. А у тебя безошибочное свойство – ты верный путь видишь.
– Думаешь? – с сомнением спросил я.
– Не думаю, а знаю. Я уверен, что с тобой иду в правильном направлении. А если шею на этом пути свернем, то только вместе и за правое дело. На то и война.
– За компанию и жид повесился, – хмыкнул я.
– И монах женился…
За облсоветом мы вышли на набережную. И вот уже я стою, опершись на гранитный парапет. И гляжу в текущую воду, которая затягивает куда-то в свои водовороты мое сознание и волю.
Фадей молча смотрел вдаль. А потом вдруг заявил:
– Слушай. А может, нам грохнуть их всех – и в бега?
– Ну да, с семьями, женами, дочками. И в Латинскую Америку.
– Ну, тогда осторожненько похоронить одного Граца. Несчастный случай – и все дела. Грибочками накормить. Или за оголенный провод схватится. Что думаешь?
Предложение, не лишенное привлекательности. Фадей может такое сделать. Да и сам я не промах – готов хоть сейчас назвать десять способов отправить негодяя на тот свет. А заодно и исполнить – остались былые навыки.
– Есть еще варианты. Приписать его к какой-нибудь троцкистской группе – показания найдутся.
– Хорошо бы, – мечтательно протянул я. – Только вот он уже сделал свое дело. Сдохнет – еще хуже будет. Еще одно доказательство мести злобного троцкистского подполья за арест их лидеров. Давай, грузи еще!.. Нужно остановить саму лавину. Вернуть жизнь на завод. В область. И выкорчевать тех, кто стоит за ним. А для этого он нужен нам живым.
– Не можем мы сейчас его полноценно разрабатывать. Не та ситуация, – вздохнул Фадей.
– Мы все можем. Если аккуратно. Сначала нужно дискредитировать следствие. И для этого получить информацию, что же за такой соловей «Моисей», который так сладкоголосо и лукаво поет…