– Понял, – Фадей затушил о пепельницу самокрутку и вышел.
А меня ждал выезд в Октябрьский район.
В районе я проверил личные и рабочие дела аппарата, провел нудное и бессмысленное совещание. Призывал действовать с врагами народа решительнее, но в рамках закона. Мне внимали. Я говорил. Какая-то круговерть – вроде и время плотно заполнено делами, вот только смысла в них никакого, одно мельтешение.
Вернулся в кабинет к девяти вечера. Решил перевести дух. Подошел к шкафу. Вытащил оттуда термос с крюшоном, который принес вчера Летчик. Налил в граненый стакан.
– Недурно, – произнес я, отведав терпкий напиток.
Тут появился Фадей. Он был не на шутку обеспокоен:
– По-моему, на подходе у нас ЧП!
– Что стряслось? – напрягся я.
Фадей протянул загребущую руку, схватил стакан с крюшоном и, в два глотка осушив, кивнул:
– Вкусно.
– Ты сюда воду хлебать пришел? – взорвался я. – Что там?
– «Крикун» исчез.
– За ним же топтуны ходили. Я тебе две лучшие бригады «наружки» выделил. Куда он мог деться?
– Обычно выходит с главного входа завода. Есть еще два выхода. Все контролировались наружной службой… Судя по всему, есть еще какие-то лазейки. На заводе его нет.
– А на заводе за ним не присматривали?
– «Наружка» на режимных объектах не работает. Присматривали люди местного опера. Но Ложкин говорит, после обеда «Крикун» как исчез незнамо куда, так и не видели его больше.
– Веселые песни получаются. Залихватские. Потеряли главного подозреваемого… Может, объект срисовал наших топтунов? И выходит, «Николай Николаевич» засветился.
«Николаем Николаевичем» мы называем наружное наблюдение. Они же «топтуны, разведка, слежка, филеры». Люди незаметные в толпе, артистичные, меняющие одежду и грим, обменивающиеся одними им понятными знаками, как масоны. И главное – зоркие, наблюдательные. Очень эффективный инструмент при бережном использовании. Вот только не всесильный. Могут упустить объект, особенно когда им говорят, что главное не проколоться. А могут и засветиться – это хуже всего, поскольку явный сигнал фигуранту: «за тобой идет охота».
– Вряд ли светанулись, – покачал головой Фадей. – Там Женя Рубан старший. Опытен. Осторожен. Чувствует безошибочно, когда объект кормой начинает крутить.
– Ладно, версий можно вагон нагрузить. Главное, что дальше?