Легенда об Уленшпигеле и Ламме Гудзаке

— Зато флот принца пополнится храбрыми воинами, — подхватил Томас Утенхове и, ударив в колокол и созвав всех слуг своих и служанок, повел с ними такую речь: — Слушайте все, зеландцы и зеландки: вот этот самый фламандец Уленшпигель намерен вместе с вами в свадебном поезде прорваться сквозь войско герцога.

Зеландцы и зеландки хором воскликнули:

— Мы смерти не боимся!

Мужчины говорили между собой:

— Сменить землю рабов на вольное море — это великое счастье. Коли с нами Бог, кто же нам тогда страшен?

А женщины и девушки говорили:

— Мы пойдем за нашими мужьями, за нашими женихами. Зеландия — наша родина, и она примет нас.

Уленшпигель высмотрел молоденькую хорошенькую девушку и шутя сказал ей:

— Я на тебе женюсь.

А девчонка зарделась и так ему ответила:

— Обвенчайся — тогда выйду за тебя.

Женщины рассмеялись.

— Ей приглянулся Ганс Утенхове, сын нашего baes’a, — сказали они. — Верно, они поедут вместе.

— Я поеду с ней, — подтвердил Ганс.

И отец ему сказал:

— Поезжай!

Мужчины вырядились во все праздничное: надели бархатные куртки и штаны, длинные opperstkleed’ы и широкополые шляпы, защищающие и от солнца, и от дождя. Женщины надели черные шерстяные чулки, бархатные открытые туфли с серебряными пряжками; на лбу у них сияли золотые украшения, у девушек — слева, у замужних женщин — справа; еще на них были белые воротнички, шитые золотом алые или же голубые нагрудники и черные шерстяные юбки с широкими бархатными нашивками тоже черного цвета.

Затем Томас Утенхове пошел в церковь и за два rycksdaelder’a^[16] подговорил священника немедленно повенчать Тильберта, сына Клааса, то есть Уленшпигеля, с Таннекин Питерс, на что священник изъявил согласие и тут же получил мзду.

Коротко говоря, Уленшпигель в сопровождении свидетелей и гостей проследовал в церковь и там обвенчался с Таннекин, такой миленькой, хорошенькой, полненькой и славненькой девушкой, что ему страх как захотелось куснуть ее похожие на два помидора щеки. И он ей в этом признался, добавив, что не решается только из благоговения перед ее дивной красой.

Но девушка надула губки и сказала: