На сей раз Ла Санжин подала Уленшпигелю ливерной колбасы.
Пока Уленшпигель лопал ливерную колбасу, Ламме с глубокомысленным видом рассуждал:
— Когда я умру, мой желудок тоже умрет, а в чистилище меня заставят поститься, и буду я таскать с собой отвисшее пустое брюхо.
— Кровяная мне больше понравилась, — заметил Уленшпигель.
— Ты уже шесть таких колбасок съел, хватит с тебя, — отрезала Ла Санжин.
— Ты у нас поживешь в свое удовольствие, — сказал Ламме, — есть будешь то же, что и я.
— Ловлю тебя на слове, — молвил Уленшпигель.
Видя, что он и впрямь питается не хуже хозяина, Уленшпигель был на верху блаженства. Уничтоженная им колбаса так его вдохновила, что в этот день он отчистил до зеркального блеска все котлы, сковороды и горшки.
Зажил он в этом доме как в раю, часто наведывался в погреб и в кухню, а чердак предоставил кошкам. Однажды Ла Санжин велела ему приглядеть за вертелом, на котором жарились два цыпленка, а сама пошла на рынок купить зелени.
Когда цыплята изжарились, Уленшпигель одного съел.
Ла Санжин, вернувшись, сказала:
— Тут было два цыпленка, а сейчас я вижу одного.
— Открой другой глаз — увидишь двух, — посоветовал Уленшпигель.
Кухарка в ярости пошла жаловаться Ламме Гудзаку — тот явился на кухню и сказал Уленшпигелю:
— Что ж ты издеваешься над моей служанкой? Ведь было же два цыпленка.
— Так-то оно так, Ламме, — заметил Уленшпигель, — но когда я к тебе поступал, ты мне сказал, что я буду есть и пить то же, что и ты. Тут было два цыпленка — одного съел я, другого съешь ты, я уже получил удовольствие, а тебе оно еще предстоит. Кто же из нас счастливей — не ты ли?
— Выходит, что так, — молвил Ламме, — но все-таки ты беспрекословно слушайся Ла Санжин, и тогда тебе придется делать только половину работы.
— Постараюсь, Ламме, — сказал Уленшпигель.
На этом основании Уленшпигель, что бы Ла Санжин ему ни поручала, делал теперь только половину дела. Так, например, если она говорила ему, чтобы он принес два ведра воды, он притаскивал одно. Если она говорила ему, чтобы он слазил в погреб и нацедил из бочки кружку пива, по дороге он выливал полкружки себе в глотку, и все в таком роде.
В конце концов эти проделки надоели Ла Санжин, и она сказала Ламме напрямик: или, мол, этот мошенник, или она.
ebooksa