Избранное

Представитель теологического факультета улыбался с любезной снисходительностью.

Но эксперт-психиатр, человек весьма нервный, сверкал и моргал глазами, дергал левым плечом, и казалось, он вот-вот сорвется с места. Однако ему удалось овладеть собой. Профессор же невозмутимо продолжал:

— Отражение в воздухе, известное у нас под названием «фата-моргана», в Африке — «серабу», возникает вследствие преломления и полного отражения света неодинаковыми по плотности слоями воздуха. В летнюю пору раскаленные мостовые города способствуют прогреванию нижних слоев воздуха, а значит, их разрежению, и, следовательно, наши улицы создают благоприятные условия для отражения в воздухе различных предметов. То, что мы вчера наблюдали на Староместской площади, было не что иное, как фата-моргана, которой воспользовался какой-то ловкий демагог и опытный чревовещатель, чтоб обратиться к публике с агитационной речью. Вот, господа, единственно возможное объяснение. Всякое другое научное толкование будет ошибкой, и притом смешной ошибкой. Точная наука, которую я имею честь здесь представлять, не может делать каких бы то ни было предположений теологического характера или пускаться в спиритическую фантастику. В конце концов вопрос ясен, как день! Господин полицейпрезидент поступит в полном согласии с современной наукой, если освободит невинно арестованных владельцев проекционных аппаратов и прикажет обнаружить тех граждан из числа присутствовавших вчера на Староместской площади, кто раньше занимался чревовещанием.

Специалист-психиатр, когда министр предложил ему свое заключение, повертел пенсне, нервно передернул плечами и произнес:

— Гм! — Затем опять повертел пенсне и добавил: — Наболтали вам тут. Ерунда все это.

— Позвольте, коллега! — вскочил представитель точных наук.

— Сядьте, не волнуйтесь и слушайте! — возразил психиатр, и его левая щека передернулась тиком.

Такое начало предвещало страшные битвы, кровавую полемику и столкновения, которые завтра же разгорятся между факультетами.

Психиатр, почесав мизинцем в ухе, продолжал:

— А все, что наговорило его преподобие, — бессмыслица в квадрате!

Лицо монсиньора приняло покорное выражение, словно он возносил молитву за этого богохульника, но оба присутствовавших на заседании министра-католика вскочили и встали в боевую позу.

Профессор психиатрии, придавая своим словам явно преувеличенное значение, продолжал:

— В наше время даже младенцам из воспитательного дома известно, что такое внушение и гипноз, и любая торговка знает, что массовое внушение, свидетелями которого мы были вчера на Староместской площади, у факиров Индии, а также в религиозных обрядах и танцах у жителей Зондских островов обычная вещь. Правда, случай массового внушения, подобный вчерашнему, в Европе неизвестен со времен так называемого лурдского видения{98}.

Этого нервозный психиатр не должен был говорить, ибо в ту же минуту министр-католик взмахнул рукой и крикнул:

— С меня довольно оскорблений религии! — и ушел, хлопнув дверью.

Так же поступил и другой министр лидовой партии. А монсиньор декан теологического факультета смиренно поклонился и сказал:

— Полагаю, милостивые государи, в моих скромных услугах вы уже не нуждаетесь.

И с достоинством поплыл к дверям.

— Кому не угодно слушать правду, пусть себе уходит, — сказал профессор психиатрии, проявив феноменальное непонимание политической стратегии, и начал лекцию о религиозных танцах племени Олу Нганджу на острове Борнео.

Но правительственный раскол в столь суровый для нации час ставил под угрозу самое существование правительства, и глава аграрной партии{99} мигнул одному из коллег. Тот немедленно побежал догонять католиков. Он настиг их на площади в ту минуту, когда министр путей сообщения ставил правую ногу на подножку автомобиля. Сделал он это, заметив приближение министра-агрария.