Непокорная,

– Думаю, это и так понятно. На границе тебе редко приходилось надолго выезжать в степь, а в крепости была уборная. Теперь же, во время поездки, у тебя могут возникнуть трудности. Думаю, ты не станешь возражать, если при необходимости я повернусь к тебе спиной, закрыв от остальных.

– Ты знаешь… – сказала Йоханна и, испугавшись, замолчала.

– Я же говорю: у меня есть глаза. Ты похожа на привлекательного парня, но под твоей одеждой кое-что скрывается. Меня лишь удивляет, что Османьский до сих пор этого не заметил. Ему ведь не откажешь в наблюдательности.

– Он нехороший человек! – вырвалось у Йоханны.

– Так зачем же ты спасла ему жизнь? – насмешливо спросил Лешек.

– Фадей хотел убить Османьского моим кинжалом. Поэтому мне пришлось остановить казака, чтобы самой не прослыть убийцей.

Лешек тихо рассмеялся:

– Не пытайся меня обмануть, девочка. Было темно, и ты не могла видеть, чей именно кинжал Фадей держит в руке.

– Но я сразу его узнала!

– Знаешь, девочка, что мне в тебе нравится больше всего? Твоя искренность! Мое предложение остается в силе, и я буду рад, если ты его примешь.

Йоханна посмотрела на старика, который, сидя на своем мерине, выглядел счастливым, несмотря на деревянную ногу, и почувствовала, что отчаянно нуждается в друге. Карл был предводителем отряда, и ему было некогда о ней заботиться. Да, помощь Лешека была бы как нельзя кстати.

– Спасибо! – сказала Йоханна и протянула старику руку.

Лешек сжал ее, но при этом чуть не вывалился из седла. Йоханна тут же подхватила его и помогла усесться на коне поудобнее.

– Как видишь, я тоже в тебе нуждаюсь, малыш, – лукаво произнес ветеран.

Поскольку остальные уже догнали их, Лешек больше не решался обращаться к ней как к девушке. Но, продолжая скакать рядом с ней, он подумал, что Йоханна выглядит привлекательно не только в мужской одежде. Переодевшись и умыв лицо, она превратится в красивую девушку.

16

Далеко от польских земель, от тех мест, по которым Адам, Йоханна и их товарищи мчались в Варшаву, султан Мехмед Четвертый советовался со своими офицерами. Он сидел на диване, глядя на разложенную перед ним карту его империи и соседних стран. Султан с удивлением взглянул на великого визиря – тот серебряным посохом указывал пути, по которым войско должно было направиться к границе.

– Кара-Мустафа-паша, действительно ли необходимо оголять остальные наши границы только для того, чтобы завоевать несколько крепостей? – спросил Мехмед Четвертый. – Ты хочешь забрать с собой на запад даже татар Мурада Герая! Что, если Лев Лехистана почувствует преимущество и направит свою армию против наших крепостей в Подолье?

– Вам не стоит бояться короля Польши, о великий султан, – ответил Кара-Мустафа с многозначительным видом. – Посланник Людовика сообщил мне, что Ян Собеский тяжело болен и борется со смертью. Ни польский гетман Станислав Яблоновский, ни литовский гетман Казимир Сапега не поведут свои войска против нас, поскольку оба надеются стать избранными преемниками Собеского. Его сын еще мальчик, и ни один шляхтич не отдаст ему свой голос на выборах.

– А как насчет войск князей гяуров в Алмании? Или папы Римского, или короля Ингильтере, страны, которая не в ладах с Франсой?