Неподвижная земля

Не все, но некоторые роды повелись от этих русских. Так, когда-то на Каспии произошло кораблекрушение, неподалеку от мангышлакских берегов потонула шхуна. Должно быть, все погибли, но одного матроса выбросило волнами в этих местах. Он остался, и остался его род — т у я к (туяк — копыто; но иногда это слово употреблялось применительно к человеку, который запечатлел свой след на земле). Есть еще  л е с к е й; какой-то Алексей, мой тезка, пристал к ним, поставил юрту… И туяк, и лескей — оба рода примерно 250-летней давности или чуть больше.

А еще одна девушка — это было где-то возле Гурьева, давно, — встретилась с русским джигитом. Религиозные запреты религиозными запретами… А молодая горячая кровь — во все времена молодая горячая кровь. Их сын положил впоследствии начало роду кунанорыс.

Я высказал предположение: тот самый Алексей свободно мог быть беглым солдатом из отряда Бековича, чей путь на Хиву отмечался трупами русских солдат и расстрелянных проводников — казахов и туркменов… Мог же кто-то не пожелать себе подобной участи. И — раствориться в мареве.

— Этого я не знаю, — сказал Есеке.

В чем он был тверд, так это в точности своих историй. Знает — скажет. Не знает — не станет напускать на себя всезнающего вида. Он, конечно, помнил многое и о многих, но когда я спросил, а что он слышал о спасении заключенных с острова Кара-Ада, о Кульдуре, сыне Алибая, Есеке ответил: подробности ему неизвестны. Жаль, но ничего не поделаешь.

Мое предположение об Алексее, беглом солдате петровских времен, хоть и не подтвердившееся, все же натолкнуло меня спросить:

— Есеке, а еще я хотел бы узнать, что вы думаете о Ходжанепесе?..

Он поднял руку, сделал глоток чаю.

— Но я начну сам, — остановил я его. — А потом вы, Есеке, внесете поправки… И дополните.

Мне пришлось повторить общеизвестные вещи — о том, как в 1713 году мангышлакский туркмен по имени Ходжанепес обратился к Петру с жалобой, что узбеки возле урочища Харакай перекрыли реку и Амударья свернула с пути, предначертанного ей аллахом, и течет не в Каспий, а в Арал. Люди песков терпят от этого неисчислимые беды. Многим даже пришлось покинуть землю отцов и уйти вслед за водой. При встрече в Петербурге Ходжанепес просил русского царя вернуть реку в Каспий, обещал показать в песках ее старое русло.

Петр проявил к этому делу большой интерес. Он давно подумывал о пути в Индию. На этом пути не миновать было Хивы. И, если верно говорит трухменец, то можно было бы большую часть идти водой, а не снаряжать трудную экспедицию через пустыню. (В указе, данном капитану гвардии Бековичу, Петр обращал внимание: «Над гаваном, где бывало устье Аму-Дарьи реки, построить крепость человек на тысячю… Ехать к хану Хивинскому послом, а путь иметь подле той реки, и осмотреть прилежно течение оной реки, тако же и плотины, ежели возможно, оную воду паки обратить в старый ток, к тому же протчие устья запереть, которые идут в Аральское море».)

Была первая экспедиция… Весной 1715 года. Потом — вторая, когда, уже в 1717 году Ходжанепес повел через пески отряд все того же Бековича-Черкасского — родом из черкесских князей на русской службе. По бытующей версии, уже позднее, в глубине песков, когда стало определенно ясно, что дело — плохо, Ходжанепес ночью исчез из лагеря, и больше никто никогда о нем не слыхал…

Поступить так у него были все основания. Вскоре хивинцы заманили отряд Бековича, хитростью разделив его на пять частей, внезапно напали на него во время приветственного пира в честь посланца могущественного ак-падишаха — и потом люди хивинского хана долго возили обритую голову Бековича по хорезмским кишлакам и аулам. Полтора века спустя — в 1874 году — Хива уже была взята и в этих краях побывал отряд полковника Иванова, выступивший на усмирение непокоренных жителей пустыни. В своем донесении полковник сообщал, что посетил Старое Порсу — здесь по преданию был умерщвлен и похоронен отряд Бековича; это место «представляет в настоящее время груду глиняных развалин; никаких холмов, никаких кладбищ, которые бы напоминали собою грустный эпизод из истории наших военных действий с Хивой, нет».

А что касается Ходжанепеса, я подвергал сомнению это «никто никогда» и думал узнать его дальнейшую судьбу.

Есеке снова многозначительно поднял руку и подарил мне еще один рассказ — не почерпнутый из письменных источников, а сохранившийся в родовых преданиях, потому что даже пески огромной пустыни не могут замести память о том, что было…

Ходжанепес был сыном Союна, сына Хаджинияза, из рода ходжа туркменского племени абдалов, кочевавшего в ту пору на Мангышлаке. (Для стройности пересказа нужно тут же выдать ответ на вопрос, который я задал в конце разговора: о причинах, побудивших Ходжанепеса обратиться к Петру I.)

В самом начале XVIII века власть хивинского хана распространялась и на Мангышлак. Казахские адаевские племена платили ему дань за пользование пастбищами и колодцами, но свои родовые дела решали сами. Хивинский хан Ширгазы хотел упрочить свое влияние на туркменские племена, в том числе — и на абдалов. Ходжанепес к роду принадлежал знатному и влиятельному (по преданию, ходжа ведут свое начало от пророка Мухаммеда). Его обращение к Петру было вызвано стремлением уйти из-под власти Ширгазы, заручиться для этого поддержкой ак-падишаха, который и далеко, и не станет особенно вмешиваться в его, Ходжанепеса, дела.

Еще во время первой экспедиции он ходил в пески по поручению Бековича. Нашел Узбой, нашел место, где ближе всего вернуть Амударью в ее прежнее русло… Ходжанепес мог не сомневаться, какая участь ждет его, если он попадет в руки Ширгазы, что сделает хан с отступником, который доказал неверным путь в Хиву. Люди хана действительно рыскали в поисках Ходжанепеса, когда Бекович был уже разбит и погиб. Но не нашли.

Только очень немногим было ведомо, что Ходжанепеса укрыл в своей кибитке сердар хана — военачальник, родом тоже туркмен и тоже из племени абдалов. Сердар не одобрял образа мыслей и не был согласен с действиями Ходжанепеса. Сердар преданно служил хану. Но все же не настолько преданно, чтобы выдать ему сородича, своего брата по крови. Верные люди сердара, когда погоня за Ходжанепесом кинулась по всем направлениям, вывели его в безопасное место, где ждал под седлом конь — молодой, сильный, уже проверенный в походах.

Беглец, выбирая самые глухие тропы и дальние колодцы, вернулся на Мангышлак. Люди хана Ширгазы продолжали поиски, и ножи их были наточены на Ходжанепеса. Он канул в небытие.