Сальтеадор

— Бедная женщина, бедная мать, — пробормотал он.

Потом он вернулся в комнату и снова заперся, не сказав ни слова молодой девушке, будто ее и не было.

Немного погодя Мерседес открыла глаза, собралась с мыслями, пытаясь понять, что с ней, где она находится, припоминая, как она очутилась здесь, затем встала, качая головой.

— Я так и знала, так и знала! — шептала она.

Мерседес вернулась к себе в комнату в сопровождении молодой девушки и упала в кресло.

В эту минуту дон Иньиго крикнул из-за двери — переступить порог он не решился:

— Дочь моя, пора, нам нельзя здесь оставаться.

— Да, да, — поспешно сказала Мерседес, — ступайте!

Девушка опустилась на колени.

— Сеньора, благословите меня, я постараюсь добиться того, чего не удалось добиться вам.

Мерседес протянула руки к донье Флор, коснулась губами ее лба и произнесла слабым голосом:

— Да благословит тебя Бог, как благословляю я.

Девушка поднялась, вышла неверной походкой и, опираясь на руку отца, вместе с ним покинула дом.

Но, сделав несколько шагов по улице, она остановилась и спросила:

— Куда мы идем, отец?

— В покои, которые король велел отвести для нас в Альгамбре и которым я предпочел гостеприимство в доме дона Руиса.

— Что ж, отец, пусть будет по-вашему, но позвольте мне по дороге зайти в монастырь Пресвятой Девы.

— Пожалуй, зайди, — отвечал дон Иньиго, — это наша последняя надежда.

Пять минут спустя они подошли к монастырю, послушница впустила донью Флор, а дон Иньиго прислонился к стене и стал ее ждать.

XXVIII