Сама дура виновата

22
18
20
22
24
26
28
30

— Не… у меня же рабо…

— Пойдешь! — кивнула она.

И они начали выбираться из-за стола, громко передвигая стулья, быстро допивая чай и украдкой бросая на нас хитрые взгляды.

— Ну что? — сказал Егор, когда кухня опустела. — Покажешь мне свою комнату?

Глава шестнадцатая, в которой герой достает свой козырь

Когда я искала себе жилье в центре, я чуть-чуть надеялась, что мне достанется какой-нибудь осколок дореволюционной роскоши. Окно с остатками витража, лепнина на потолке, паркет из серии «такого уже не делают» или что-нибудь еще колоритное, петербургское.

Но, увы, квартиры под сдачу хозяева облагораживали как могли! Поэтому в моей комнате обои со стен были содраны, а сами они покрашены в кремовый цвет, поверх паркета положили линолеум, а все посторонние следы на потолке закрасили.

Зато потолок был — огого! Еще одну такую комнату можно вторым этажом сделать и ходить, не пригибаясь.

На стенах и линолеуме энтузиазм хозяев иссяк, так что все остальное в комнате было эклектичным ровно в той степени, чтобы бесить своей разномастностью, но еще не дотягивать до художественного концепта.

Гигантский платяной шкаф с резьбой и гнутые стулья достались от России, которую мы потеряли, драные котами кресла и торшер стояли тут с советских времен, а вот современная мода поделилась кроватью в виде паллет, на которые был уложен самый дешевый матрас.

С происхождением люстры и возрастом бархатных занавесок я затруднялась определиться, как и с ценностью трех картин на стенах — на одной была изображена малолетняя балерина, на другой пруд с кувшинками, а третья притворялась абстракционизмом.

Оконные рамы, разумеется, никто менять не стал — здание историческое, надо получить тысячу разрешений и потом еще точно повторить старый дизайн. На такие расходы арендодатели идти не собирались.

Чтобы довести всю эту красоту до абсурда, я набрала на Авито вьющихся растений, протянула леску зигзагами под самым потолком и разрешила им развиваться в любом удобном направлении. А на леске за четыре года потихоньку стали приживаться ловцы снов, колокольчики, музыка ветра и всякая красивая ерунда.

Опутать это все диодными гирляндами — и вот уже не дешевая облезлая комната в старом фонде, а прямо-таки оригинальный стиль в духе этих уютных кофеен, что встречаются тут и там за неожиданными поворотами, стоит только развернуться теплой весне в северном городе.

По знакомству мне досталось еще три швейных манекена — без голов, ног и рук, но так даже лучше — посторонние антропоморфные силуэты в комнате, заполненной тенями от листьев и ловцов, смотрелись бы жутковато. Зато я надевала на них свои самые любимые платья, и они добавляли ярких красок в окружающее пространство.

В эту мою комнату мы с Егором и ввалились, уже вовсю целуясь, и чуть было не занявшись сексом прямо у двери, не дойдя до нее сантиметров тридцать. Но в итоге дошли, справились.

И он замер, открыв рот и оглядывая мою нору — помесь эльфийского сада с блошиным рынком.

— Потрясающе! — заявил он. — Просто потрясающе. Ты прямо чувствуешь тренды, слушай. Если бы ты тут снимала тиктоки… Погоди, еще света надо добавить. Гирлянды поярче и еще по краю кровати диодную ленту — красную или фиолетовую.

— Эй, эй, притормози, — засмеялась я. — Трудоголик какой! Не мое это — лицом торговать, вообще никогда о таком не думала.

— А что ты во время карантина делала? — заинтересовался он. — Большинство тиктокеров раскрутилось как раз во время самоизоляции. Им делать нечего — они снимали, народу делать нечего — они смотрели.