— Дерешь? — завороженно произнесла я, вообще не задумываясь над смыслом своих слов, лишь придвигаясь поближе и не отрывая глаз от покачивающегося члена.
— Трахаю. Долблю. Имею. Ебу. — Его голос изменился, став низким и хриплым. — Выбери любое слово или предложи новое, ты же филолог.
— Любое… — выдохнула я, обнимая пальцами горячий ствол, дернувшийся в моей руке, послушно ложась в ладонь так, словно был создан для нее. — Любое.
Глава семнадцатая, бездуховная
Подбирать слова, чтобы описать, что мы сейчас будем делать?
Нет, я не настолько филолог!
В данный момент меня интересовал только член Егора, на который я набросилась, как изголодавшаяся — а я такой и была. Я всю жизнь прожила без этого удовольствия, не понимая, чего лишена. Надо было нагонять!
Я даже не подозревала, насколько это большое удовольствие — сжимать рукой напряженный член, чувствуя пульсацию внутри, обнимать губами гладкую головку, оборачивать язык вокруг ствола и надвигаться на него ртом, впуская как можно глубже.
Особенно когда владелец не просто равнодушно позволяет елозить по нему губами, а еще активно участвует в процессе, запуская пальцы в мои волосы и то оттягивая мою голову, то нажимая на затылок — не грубо, а так, что мне самой хотелось последовать за ним, ощутить горячую упругую плоть в самом горле.
Егор был вкусный. И в буквальном смысле — я просто тащилась от запаха его кожи, от чуть солоноватой смазки, выступившей на головке и тут же размазанной по всему стволу, и в переносном — потому что на каждое мое движение, каждое дразнящее касание языка он реагировал вздохами, дрожью, короткими постанываниями. Я ощущала, как он кайфует, и от этого кайфовала сама в десять раз сильнее. Хотелось доставить ему еще больше удовольствия — но не забыть и получить самой, потому что процесс мне неожиданно понравился.
Это было влажно, мокро и до одури сексуально — особенно, когда я заглотила член чересчур глубоко, и стало почти неприятно. Но только почти, потому что слюны сразу стало больше, она потекла по подбородку, и Егор отстранился, чтобы посмотреть сверху вниз, медленно размазывая ее головкой по моим губам и высунутому языку.
В глазах его плыл туман, он дышал, чуть приоткрыв рот, и видно было, что его потряхивает от желания каждый раз, как кончик моего языка касается уздечки или сворачивается, чтобы завлечь в глубину рта член целиком.
Я с удвоенным энтузиазмом набросилась на него, старательно облизывая твердый ствол со всех сторон, но Егор вдруг потянул меня назад и пальцами вытер мои губы.
— Я тоже хочу сладкого, — заявил он. — Не только ты проголодалась.
Он наклонился, зарываясь обеими руками в мои волосы, и запустил язык в мой рот, целуя глубоко и мокро, словно пытаясь достать языком туда, куда не добрался член.
Провел ладонями по моей спине и взяв за бедра, развернул меня к себе задом.
Я обернулась, чтобы увидеть его, стоящего на коленях со вздыбленным влажно блестящим от моей слюны членом, и мне захотелось потянуться и замяукать, словно кошке в течке — перебирая лапами и призывно вертя бедрами.
— Обожаю твою задницу, — задыхаясь проговорил он, в доказательство стискивая ее пальцами. — Ащщщщщ! Какая!
Он нагнулся и впился зубами в самое сочное место, сжав их до сладкой боли.
— Ай-й-й… — мой вскрик перерос в стон, когда его пальцы коснулись влажного местечка между ног и двинулись чуть выше.