Тяга к свершениям: книга четвертая

∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙

— Вставайте, — долетело до Романа откуда-то издалека. — Вставайте, — прозвучало уже яснее.

Он почувствовал, как кто-то коснулся его плеча, открыл глаза, приподнялся на одной руке и немного отстранился назад, собираясь с мыслями и пытаясь сообразить, что происходит. Перед ним стояла сейчас та самая таможенница, которая проводила досмотр их грузовиков.

— Вам нужно будет пройти со мной, — сухо произнесла она.

— …Куда? — после продолжительной паузы, спросил у нее Роман.

— К вам есть несколько вопросов, — отрезала женщина.

С большим трудом Роман сел на диване, и тут же весь сморщился от поразившей его резкой головной боли; кожу на голове у него как бы стянуло, а в глазах замаячили яркие белые размытые круги, в первые мгновения почти лишившие его зрения. С полминуты он сидел без движения, дожидаясь, пока это состояние хоть немного отступит, после чего не торопясь надел туфли, поправил на плече свою туристскую сумку, проверив на ощупь сохранность ее содержимого, подобрал валявшийся на диван мобильный телефон и посмотрел на время — было почти пять часов утра. Положив телефон в карман, Роман поднялся и уже стоя посмотрел на себя сверху вниз: вся одежда на нем была измята, а белоснежная еще только утром рубашка приобрела какой-то неоднородный желтоватый оттенок, который повсеместно вырисовывался на ткани свежими, а кое-где и уже успевшими засохнуть разводами пота. Роман медленно и тщательно заправил рубашку (единственное, что он мог сейчас исправить в своем облике) и, приподняв голову, устало взглянул на таможенницу, показывая тем самым, что готов следовать за ней.

Таможенница без слов поняла его и направилась в сторону коридора; Роман пошел за ней, при этом, не догоняя, а держась несколько сзади. По телу у него прошел мороз, голова закружилось и сильно затошнило. Он двигался как в тумане, следовал за таможенницей находясь в полной прострации, сконцентрировав абсолютно все свои силы и внимание на ходьбе, так что если бы у него сейчас спросили «сколько будет дважды два?», то для того только, чтобы осознать вопрос, Роману понадобилось бы как минимум прекратить движение. Наконец таможенница остановилась возле одного из кабинетов, в глубине коридора и, открыв дверь, пригласила в него Романа, а когда тот прошел внутрь, закрыла ее за ним снаружи.

Кабинет был прямоугольный, длинный, очень узкий, но с высокими, как и в холле потолками. Напротив двери находилось одно единственное окно, прикрытое жалюзи; стены были оклеены довольно приличными, однотонными обоями цвета кофе с молоком; на полу лежал линолеум. Освещение в кабинете было плохим, каким-то желтым и тусклым, а на улице еще только-только начинало светать, и от этого все вокруг казалось темным и нечетким, будто бы размытым. Сразу справа от Романа возле самого входа стоял высокий, в человеческий рост, сейф, покрашенный ярко зеленой краской и совершенно не вписывающийся в общий интерьер; рядом с сейфом располагалась вешалка для одежды, дальше один за другим шли два стола, а у противоположной стены стояло еще два точно таких же стола и шкаф. В кабинете был хороший ремонт и приличная мебель, но при этом царил полный беспорядок: всюду на столах, шкафу, сейфе лежали кипы бумаг, папок, различные вещи, цветы в горшках, кружки, пакеты, зонты и даже дрель. На украшенном круглыми разводами от кружек подоконнике стояла заляпанная микроволновка, чайник, кофе, чай, сахар и множество полиэтиленовых пакетов с продуктами, а все стены были увешаны календарями (их здесь было как минимум четыре) и какими-то таблицами.

Слева, за дальним от двери столом сидел одетый в форму таможенника мужчина, который, когда Роман зашел в кабинет, тут же поднялся, и вышел из-за стола, но подходить ближе не стал, а так и продолжил стоять посреди комнаты. Мужчина был низкого роста, имел крепкое коренастое телосложение, и хотя больше в кабинете никого не было, совсем не спешил начинать разговор, а продолжал внимательно, строгим изучающим взглядом смотреть на вошедшего молодого человека, как бы пытаясь сейчас определить наиболее подходящую манеру своего поведения. Это затянувшееся знакомство сильно изматывало Романа: он шатался и с трудом держался на отказывающихся слушаться то и дело подкашивающихся ногах, но у него и мысли не могло сейчас возникнуть начать разговор первым.

Вдруг серьезное лицо таможенника озарилось в широкой улыбке.

— Здравствуйте, Роман Леонидович. Проходите, пожалуйста, — с фальшивой учтивостью произнес мужчина, указав на стул, стоявший у стола, за который он тут же поспешил вернуться.

Ничего не ответив на это приветствие, Роман насколько мог быстро прошел вперед, с единственным и неумолимым желанием наконец сесть, но приблизившись к стулу застыл в замешательстве — на нем лежала большая стопка каких-то папок.

— О! — спохватился таможенник. — Вы можете убрать их… да хотя бы сюда, — участливо кивнул он на соседний стол, не выказывая ни малейшего намерения помочь Роману и продолжая спокойно сидеть на своем месте.

Папки были свалены на стул сумбурной кучей, торча в разные стороны отдельными пачками листов. Роман решил не рисковать и переложить их на соседний стол в два захода, но, несмотря на всю осторожность, при перемещении несколько папок выскользнуло и лежавшие в них листы разлетелись по полу. С огромным усилием Роман опустился на корточки и начал подбирать разбросанные бумаги. Наконец собрав все, он сел на стул и развернулся к таможеннику: тот пребывал в прежней своей позе и даже с той же широкой улыбкой на лице — создавалось впечатление, будто продолжая пристально наблюдать за происходящим, он вообще не пошевелился за это время. Правда, когда Роман сильно ссутулившись, даже скрючившись, завалив голову чуть на бок, с засаленными торчащими в разные стороны волосами и судорожно подергивающимися губами на бледном измятом лице оказался в непосредственной близости от таможенника, улыбка его как будто угасла, но лишь на мгновение, после чего губы вновь расплылись, и кажется еще шире, нежели прежде.

— Меня зовут Сергей Леонидович, — с нескрываемым удовольствием представился таможенник. — Можно сказать, мы с вами тески, в некотором роде.

Услышав эти слова, Роман приподнял голову и устало улыбнулся.

— Роман Леонидович, я пригласил вас, чтобы уточнить кое-какие моменты и, скажу честно, был бы очень признателен, если бы вы избавили меня от необходимости задавать вопросы, а сами предоставили интересующие меня сведения, — размеренно проговорил Сергей Леонидович.

Еще до того, как он произнес последнее слово, Роман перестал улыбаться и опустил свой взгляд.

— Роман Леонидович, вы не хотите ничего мне рассказать? — выдержав паузу, поинтересовался Сергей Леонидович, вопросительно выпучив свои маленькие глазки.