С тех пор как показал Костик отцу четверки да пятерки за девятый класс и права механизатора, полученные в школе, Веня потерял покой, по утрам без желания собирался в свой первый класс. Даже надумал однажды сказать, что голова болит, но не посмел, потому что мама все равно бы не поверила, поставила градусник. И тогда за обман красней, извиняйся. По вечерам, ложась в постель, он спрашивал: «Какой завтра день?» И понедельник, и вторник, и среда, и четверг, и пятница, и даже суббота ему были не нужны. Мечтал только о воскресенье. Он устал ждать этот день недели, так устал, что накануне и сам не заметил, как уснул. И вот доброе солнце не забыло его разбудить. Оно будто бы на ухо прошептало голосом Костика:
Веня потянулся и — прыг с постели! И сразу — к окну. Ох, хорошо! Не проспал! «Ура! — крикнул он. — Ура! Как хорошо! Трактор — на месте!»
Маленький красный трактор стоял под навесом рядом с папиной «Беларусью». А Костик на крыльце сидел, кеды зашнуровывал. Надо торопиться, по-солдатски одеваться. Веня ловко натянул зеленый комбинезон, надел белые ботинки и взял легкую кепочку с прозрачным зеленоватым козырьком. Попрощался с игрушечным другом — медвежонком Тишкой. Достал из-под кровати приготовленный вечером гаечный ключ и пошел, как договорились, помогать Костику готовить трактор к работе. Мама не слышала — она малышку Леночку одевала; бабушка не видела — она на кухне топила печку, ухватами гремела; папа не заметил — он в сеннике косу отбивал.
— Готов? Молодец! — похвалил Костик. — Это мне нравится: слово — олово. Порядок уважаю и дисциплину. Если хочешь, чтоб дело получилось и я тебя любил, исполняй, как требую.
— Я и ключ не забыл. Гаечный это…
— А еще какой он?
— Рожковый, семнадцать на девятнадцать, — ответил Веня, хотя и сам еще не понимал, почему ключ так называется. Объяснял ему Костик да, видно, плохо объяснил.
— Верно. Смогаешь его? — обидно спросил Костик.
— Охапку таких-то смогу. А другой, который у тебя, как его, торцовый — тяжелый больно.
— Еще бы! Этим колеса прикручивают. Их надо туго затягивать.
Так они шли и разговаривали. Порхали над ними две веселые синички и выкрикивали: «Утинь, утинь…»
— Костя, о чем синички говорят?
— Они не говорят, они в колокольчики позванивают: тинь-тинь-тинь.
— Вот и неправда. Доброй дороги желают. Утин — это дорога в поле. Между клевером и рожью, например. Мы по утину поедем, ведь правда, Костя?
— Точно так. Сейчас технику подготовим и не торопясь — на работу. Поспешишь — людей насмешишь. Я думал, ты бегом к трактору ринешься. Молодец, не побежал. Не беспокойся, у него хватит терпения хозяина подождать. Видишь, как ласково глядит.
Костин тракторишко «дэтик» смотрел на них большими глазами-фарами и улыбался. Лучистая у него была улыбка, потому что солнце отражалось в фарах. Он тоже радовался началу воскресного дня. Веня это сразу определил.
Солнце поднялось над горизонтом и освещало теперь окна дома, крыльцо, деревья от вершины до самых корней и оба трактора под высоким навесом. Конечно, Веня хотел быстрее подбежать, потрогать и яркий, нагретый солнцем капот, и большие рубчатые колеса, и блестящие стекла в фарах. Но, подражая Костику, он шагал степенно и будто бы что обдумывал.
Подошли… Костик зачем-то качнул рулевое колесо, рычаги с черными головками, оперевшись ногой на специальную ступеньку, хлопнул ладонью по полотняному зонту, отряхнул с него росу. Достал из ящика ветошь и вытер сиденье, крылья, капот.
— Мне чего делать, Костик?
— Сейчас найдем дела. Ты несмелый какой-то. Разве не знаешь с чего начинать. Сначала умойся, работник… Мой трактор не любит, чтобы с заспанными глазами подходили.
ebooksa