Вино с нотками смерти

Размышления прервала золотая:

— Сделаю. Там как раз сейчас пустует один особняк — хозяина пристрелили, родни нет. Все равно отойдет государству. Я похлопочу. С титулом и подавно проблем не будет. Попрошу кореша из Императорского дома Романовых выписать бумагу. Так что, не печалься типа, ступай себе с богом.

Ходить туда-сюда откровенно надоело. Он поглядывал по сторонам в поисках портала, но ничего на него похожего не наблюдалось. Скоро песок закончился и в одно мгновение перед ним раскинулся лес, вдоль которого тянулась заасфальтированная дорога. На дороге стоял указатель «Барвиха Luxury Village, 500 метров». Ладно, расстояние небольшое, можно попробовать пройти. Немного погодя, он увидел дом. Ворота стояли распахнутыми, и он рискнул зайти во двор. На крыльце стояла старуха, правда, маленько оттюнингованная: грудь и губы подкачаны, морщинки разглажены, волосишки покрашены в модный блондинистый цвет. Несмотря на летний антураж, на старухе красовалась норковая шубейка. Пальцы были унизаны кольцами с бриллиантами, на ногах — лабутены.

— Ага! — увидела она «старика». — Приперся! Где шатался?

— Ты сама меня к рыбке отправила, дом этот просить и титул.

— Чаво?! Ты не обнаглел ли, старикашка поганый! — старуха топнула ногой, «шпилька» отломилась. — О, подделку впарили, — она с сожалением посмотрела на некондиционный «лабутен». — Короче, старикан, все, конечно, хорошо, но нынче на Рублевке жить уже не модно. И титул я зря выпрашивала дворянский — его любой, оказывается, купить может. Придется тебе обратно топать к рыбе своей.

— Чего просить? — уточнил он.

— Хочу быть председателем правления Лукойла и Газпрома. Вольным.

— Сразу обоих председателем? И что значит «вольным»?

— Надо подстраховаться. Не понятно, что лучше — нефть или газ, возьмем оба направления, — старуха смешно подпрыгивала на одной ноге, пытаясь снять второй лабутен, но ему было не до смеха. — По поводу вольности — это к Пушкину, у него спроси.

Пришлось отступить на прежние позиции: на дорогу, что, по логике, должна была привести его обратно к морю. Хотя, где мираж, а где логика… Но побрел. Хорошо, сеть оставил в последнюю ходку на берегу — тащить не пришлось, уж больно тяжеленная…

***

Следующий день начался с поисков предыдущего владельца эллинга. Так как особых зацепок не было, приходилось тянуть за любую ниточку. Серега поехал допрашивать жильцов соседних построек: вдруг, кто чего видел — все-таки посреди бела дня убийство произошло. А Герман остался выяснять информацию про убитого и бывшего хозяина. Написав и позвонив, куда надо, он получил первую весточку, но она была несколько странной и мало что проясняла.

— Оль, придется ехать, — сказал Герман судмедэксперту, которая сидела с ним в одном кабинете. — Там непонятная ситуация. Рыбак пропал.

— Как пропал? — не поняла Оля.

— В том и вопрос! Последние сведения о нем датируются тем самым днем, когда он подписал договор о продаже эллинга Присядко. За ним еще числилась квартира на первом этаже старого дома. Дом снесли некоторое время спустя, но рыбака не смогли никуда переселить, потому что… не нашли! Он исчез. Родственников у него, видимо, близких не было, поэтому его никто не искал. То есть, получается, — Герман сверился с информацией на экране компьютера, — Алексей Борисович Тихонов существовал в природе во время продажи эллинга, почти десять лет назад. Дом, где у него была квартира, снесли через пару лет после этого. Чисто формально дело о пропаже Тихонова открыли и также формально закрыли. Но какие-то сведения, конечно, собирали, не особо, правда, напрягаясь. Вот поеду выяснять.

По дороге в отделение, которое когда-то занималось делом Тихонова, Германа не покидала одна мысль: действующих лиц в этой драме пока всего трое. Однако из них двое отсутствуют: одного убили, второй пропал много лет назад. Лишь Присядко был жив-здоров, хотя и пребывал в некотором шоке от происходившего…

В отделении перед Германом положили тонкую папку. В ней хранились все документы по пропавшему Тихонову. Ребята честно попытались выполнить необходимые процедуры для поиска. Первый подшитый документ констатировал отсутствие жильца по адресу его регистрации: те, кто занимался расселением, не хотели рисковать и оставлять человека без жилплощади — мало ли, вдруг он просто уехал в долгосрочную командировку, а потом вернется и подаст на них в суд. Как раз документ о закрытии дела развязывал им руки. Следующим документом оказалась бумага о попытке найти каких-то родственников Тихонова. Но женился он еще в девяностых, развелся. Единственного ребенка усыновил новый муж бывшей супруги. Она ничего о нем не слышала, так как не общалась с ним с момента оформления согласия на усыновление. Родители умерли. Других родственников не обнаружили. Бывшая жена никого назвать, кроме, родителей, не смогла.

Отчасти Герман даже зауважал коллег: они сделали, что могли. Видимо, поднажала строительная организация, не желавшая скандала на свою голову. Несколько бумажек являли собой протокол допроса соседей Тихонова. Тут хоть что-то появилось конкретное. Алексей Борисович квартирку свою сдавал долгое время (почему-то Герман не удивился: кто в этом городе не сдает). Соседи толком сказать, жил ли он вообще когда-либо в этом помещении, не могли. Квартиру и эллинг, судя по документам, Тихонов купил после развода, оставив жене двушку в Москве. В девяностые цены на них были копеечные — удивляться нечему, кроме самого факта переезда из столицы. По логике, после продажи эллинга Тихонов должен был переехать в квартиру, но соседи его там не видели. А так как они понятия не имели о его сделке, то и не обращали внимания на пустующую квартиру, ведь туристы снимали ее не постоянно — она периодически пустовала в течение года.

— В итоге, что мы имеем, — рассказывал Оле и Сереге Герман в обеденный перерыв, поедая заказанную пиццу, — Тихонов пропал в период между продажей эллинга и сносом дома. Дело закрыли, так как найти его не удалось. В девяностые он жил в Москве, развелся и переехал сюда. Вот и вся история… Серег, тебе удалось что-то узнать?

— Опросил, думаю, всех, кто мог что-то видеть, благо народу сейчас крайне мало, — Серега хлебнул кофе из картонного стаканчика и продолжил: — Убийцу не видели. Вроде, день на дворе, а в этот момент никто не сидел на улице. Кто в магазин пошел, кто дома время коротал — короче, возле того эллинга не сидели и мимо не ходили. Правда, убитого видели. Даже нашелся парень, который три дня назад видел, как убитый спокойно входил в эллинг с небольшой сумкой в руках. Ничего странного не заподозрил не только потому, что там всякие шатаются, а конкретно этот эллинг сдается — в нем никто не живет постоянно. Но и потому что мужик выглядел солидно: в годах, прилично одет. Некоторые его потом заметили с пакетом с продуктами в руках — он шел со стороны палатки, торгующей круглый год. В палатку я тоже зашел. Мужика там помнили весьма приблизительно. Видно им, понимаешь ли, из окошка не ахти. Все, — выдохнув, Серега взялся за пиццу.