– Увязли в чем?
– За тобой не следили, случайно?
– Не думаю.
– Я бы почуял, если бы следили.
Ямадзаки чувствует, как пот внезапно начинает струиться из обеих подмышек, стекая ручьями по ребрам. Он заставляет себя сделать вдох. Воздух здесь тяжелый, гнилой. На ум приходят семнадцать известных науке резистентных штаммов туберкулезных палочек.
Лейни хрипло вздыхает.
– Но ищут-то они не меня, так?
– Нет, – говорит Ямадзаки, – ищут ее.
– Им ее не найти, – говорит Лейни. – Не здесь. И нигде. Не сейчас.
– Почему вы сбежали, Лейни?
– Долбаный синдром, – отвечает Лейни и снова кашляет, а Ямадзаки чувствует ровное, на низких частотах содрогание включившейся магнитной подвески, где-то в самом нутре станции, не механическую вибрацию, а мощные толчки отработанного воздуха, рвущегося через клапаны. – В конце концов он проявился. Этот долбаный «пять эс-би». Мания преследователя.
До Ямадзаки доносится топот ног, пробегающих где-то рядом, рукой подать, прямо за картонной стеной.
– Так вы из-за этого кашляете? – Ямадзаки моргает, отчего его новые контактные линзы начинают неприятно елозить.
– Нет, – отвечает Лейни и кашляет, прикрывая рот худой рукой. – Какой-то долбаный вирус. Здесь он у всех поголовно.
– Я переживал, когда вы исчезли. Вас стали искать, но когда пропала она…
– Дерьмо угодило прямиком в вентилятор.
– Дерьмо?
Лейни снимает громоздкие древние очки виртуальной реальности. Ямадзаки не успевает разглядеть, каким образом на них подается информация, в неровном свете их дисплея становятся видны запавшие глаза Лейни.
– Все скоро изменится, Ямадзаки. Мы подбираемся к невдолбеннейшей узловой точке. Теперь-то я это вижу. Все скоро изменится.
– Не понимаю.