У этого копа Райделла, кажется, были проблемы. Он кое-как дотащился до застекленной витрины и со стуком поставил на нее вещмешок.
– Эй, слушай, ты же не хочешь сломать мне витрину?
Райделл обернулся, держась рукой за бок:
– Есть пластырь, широкий?
У Фонтейна, конечно, была аптечка для оказания первой помощи, но в ней не было ничего полезного. Там была пара упаковок марлевых бинтов производства аж 1978 года и хитроумная глазная повязка, с инструкцией вроде на финском.
– У меня есть изолента, – ответил Фонтейн.
– Что это?
– Эластичная лента. Серебристая, знаешь? Хорошо липнет к коже. Подойдет?
Райделл с трудом снял черную нейлоновую куртку и неуклюже, одной рукой, начал возиться с пуговицами измятой джинсовой рубашки. Девчонка бросилась помогать, и, когда она стянула с него рубашку, Фонтейн увидел серо-желтый свежий синяк. Плохой синяк.
– У вас что, авария?
Он затолкал «смит-и-вессон» в карман штанов, не очень-то безопасный тайник, но удобный, учитывая обстоятельства. Потертое ореховое дерево рукоятки торчало наружу как раз настолько, чтобы было сподручно выхватить револьвер, если понадобится. Он достал катушку с лентой из верхней выдвижной секции старой железной картотеки. Отмотал примерно фут; лента отошла с характерным звуком.
– Хочешь, наклею тебе эту штуку? Я клеил ею боксеров в Чикаго. На ринге, знаешь?
– Пожалуйста, – сказал Райделл и, сморщившись, поднял руку с ушибленной стороны.
Фонтейн оторвал отмотанный кусок ленты и осмотрел ребра Райделла.
– Эта лента – мистическая, понятно? – Он резко, со щелчком, растянул ее руками, повернув темной, клеящей стороной к Райделлу.
– Почему это? – спросил Райделл.
– Потому что у нее есть темная сторона… – Фонтейн продемонстрировал, – и светлая сторона… – он показал серебристую тусклую изнанку, – и она не дает Вселенной распасться на части.
Райделл завопил было, когда лента приклеилась, но сдержался.
– Дыши, – сказал Фонтейн. – Рожать приходилось?
– Нет, – выдавил Райделл.