В комнату просунулась женская голова с челочкой.
– Побросайте всю эту хурду-мурду в фургон, – сказал Блэкуэлл. – И держите ее наготове.
– У нас нет фургона, – сообщила женщина.
– Нет, так купите, – сказал Блэкуэлл.
18
Отаку
Что-то прямоугольное и вроде бы мягкое, когда дотронешься, но это только снаружи, а внутри оно жесткое. Завернутое в желто-голубой пластиковый мешок «си-таковского» магазина дьюти-фри. Сикось-накось заклеенное мятыми кусками коричневого скотча. Тяжелое. Компактное.
– Хелло.
Кья, сидевшая на корточках у своей расстегнутой сумки, едва не шмякнулась задом на пол, так неожиданно появился этот мальчик. Ну да, мальчик, хотя в первый момент ей показалось, что это еще одна девочка, чуть постарше, с длинными, до плеч, волосами, разделенными посередине на пробор.
– Я Масахико.
Говорит без переводчика. Темная, балахонистая куртка, малость смахивающая на какой-нибудь армейский китель, застегнута до высокого стоячего воротника, свободно болтающегося на тонкой шее. Серые, затрепанные, с пузырями на коленях треники. Белые бумажные шлепанцы, только теперь они не белые, а грязные.
– Мицуко приготовила чай, – мальчик указал на поднос с керамическим чайником и двумя чашками, – но ты была в сети.
– А где она сама?
Кья затолкала непонятный предмет поглубже, на самое дно сумки.
– Ушла куда-то. А можно мне взглянуть на твой компьютер?
– Компьютер? – не поняла Кья.
– Это ведь «Сэндбендерс», да?
– Само собой. – Кья налила себе чаю и обернулась к Масахико. – А ты будешь?
– He-а, я пью только кофе. – Мальчик присел на корточки рядом с низким столиком и восхищенно потрогал ребро литого алюминиевого корпуса. – Потрясно. Я видел маленький плеер того же производства. Это культ такой, да?
– Коммуна. Или, там, племя. В Орегоне. – Кья заметила в его длинных, шелковистых, аккуратно причесанных волосах тонкий, крутой завиток лапши, точь-в-точь такой, какую кладут в коробочки для быстрого приготовления. – Жалко, что я даже не видела, как Мицуко принесла чай. Нехорошо как-то вышло.