— Ja, ich mochte etwas mit Ihnen klaren. (Да, я хотел бы у тебя кое-что уточнить), — взял несколько листов Дженс.
Тут Катя почувствовала на себе пристальный взгляд Ханса. Он практически «прожигал» её своими разными глазами. Всё… Он её узнал. А может быть и нет? Лицо его стало очень задумчивым. Девочка невольно посмотрела на него. Их взгляды встретились. Эти страшные глаза… А взгляд ещё страшнее: жестокий и холодный. Катя быстро отвернулась и уже стала ждать того момента, когда её выдадут. Выдадут прямо здесь, у капитана. Даже ждать не надо будет приговора. Расстреляют на месте. Хотя… Вряд ли немцы захотят пачкать кровью чистый пол. Скорее всего, выведут на улицу. Катя смотрела в окно и представляла, как под одной из берёзок, вишен или яблонь закончится её жизнь. А потом придут и за тётей Агафьей, Васькой и остальными. Неожиданно положение спас Августин:
— Ты уже можешь идти, — сказал он ей и добавил. — Не задерживайся.
Девочка кивнула и быстрым шагом направилась к выходу. Как только входная дверь захлопнулась, она через ступеньку спустилась вниз по крыльцу и побежала что было мочи. Быстрее в лес! Быстрее передать послание! Это сейчас было единственным спасением. А дальше — надеяться на то, что Ханс всё-таки не поверит своим глазам и не станет её сдавать. Из-за угла показалась баба Наташа со смотанным шнуром в руках:
— Внуча! — тепло улыбнулась она. — Верёвочку возьми, хворост перевяжешь.
Но Катя, даже не заметив её, пронеслась мимо.
— Внуча… — опешила старушка и посмотрела на шнурок. — А как же верёвочка?
Девочке сейчас было далеко не до хвороста. В голове сейчас была одна мысль — передать информацию. Как же Катя сейчас молилась на то, чтобы связисты были в лесу. Как же надеялась, что они опять совершают обход. Тогда она передаст им бумагу прямо в руки и объяснит проблему. Выбежав из деревни, она понеслась к лесу. Как и в случае большинства деревень, он находился через поле. Прям, как в Лесково. Девочка бежала что было мочи. Платок съехал с её головы и теперь стал теребиться на шее, крестик постукивал по груди, ноги путались в проклятой юбке. Да, это тебе не армейские шаровары. В некоторых местах колосья уже были скошены. Их обрубленные острые стебельки кололи босые ноги. Вот и лес. Добралась. Катя остановилась и согнулась пополам, тяжело дыша и хрипя. Но время поджимало. Девочка выпрямилась и направилась в глубь леса. Тут уже спешить было нельзя. Главное — найти нужное дерево и не заблудиться. А то так помощи и не дождёшься. В глубине души ещё таилась надежда на то, что здесь есть связисты. Но их не было. Катя бродила между деревьями и вспоминала дорогу. Но как оказалось, с памятью у неё было не очень хорошо. Минут пятнадцать она шла вообще в другом направлении. Но потом всё-таки смогла вернуться на верную тропу и найти то самое место передачи. А вот и она — лиственница. Катя подошла к ней, вытащила листок и в самом низу дописала карандашом:
Катя завернула записку и засунула ещё под один из корней. Как ей и сказали. Но от чувства исполненного долга на сердце легче не стало. Девочке теперь оставалось только надеяться и больше ничего. Она встала и огляделась. «Нужно же ещё бабе Наташе хвороста собрать», — вспомнила девочка. — «А верёвки то у меня нет». Да, всё-таки об этом тоже нужно было подумать. Но ничего. «И не с таким справлялись, Катюх», — пролетели в голове слова дяди Вани. Вот и она справится. С таким настроем она отправилась собирать хворост. У девочки глаз зоркий был, сразу видела хорошие веточки и палочки. Добротные такие — вытянутые и сухие. Вот тётя Наташа будет в восторге. Если, конечно, Катя ей это успеет донести. Душу разъедала совесть. Стольким невинным людям грозит опасность. И всё из-за неё. Она не хотела вновь возвращаться в мёртвую деревню. Не хотела! Девочка положила собранные ветки на землю и села, прислонившись к дереву. «Разве я виновата?» — задавалась вопросом Катя. — «Разве виновата в том, что здесь он есть? Я же ничего не знала! Никто не знал!» Сердце снова заболело. Она прижала ладонь к груди и вытянула ободранные в кровь ноги.
— Ох, Боже, — задрала голову к небу Катя. — Помоги мне.
Тут раздался мужской грубый голос:
— Катэ!
Девочка от страха чуть не вскрикнула. Она прижала ладони к губам и содрогнулась. Ханс пришёл за ней. Катя медленно поднялась и осмотрелась, ища глазами немца. А вот и он. Идёт и тоже оглядывается по сторонам. Катя спустилась назад вниз, чтобы её не заметили. Фриц был вооружён. В руках он держал наготове пистолет. Девочка медленно заползла за дерево. Как только она это сделала, раздался выстрел. Пуля попала в ствол. Катя вскрикнула и схватилась руками за голову. Заметил.
— Я знаю, что это ты, — приближался Ханс.
Катя поднялась и побежала куда глаза глядят. За ней раздалось ещё три выстрела. Она сейчас не думала ни о чём. В голове была пустота. Ей завладели инстинкты. Они сейчас и спасали. В этот момент поражаешься своими способностями. И тело становится легче, и не задыхаешься, и ноги движутся быстрее, даже в юбке не заплетаются. Ханс начал отставать. Катя юрко протискивалась между плотно стоящими деревьями. Пробежав ещё немного, она осмелилась остановиться и обернуться. Фрица нигде не было. У неё появилось время. Нужно было где-нибудь спрятаться, а то гонять он её будет ещё очень долго. Девочка увидела поваленную сосну. Вот оно — спасение. Катя быстро легла под дерево и закрылась длинными пушистыми ветвями. И сделала она это очень вовремя. Как только последняя веточка спрятала её, показался Ханс. Он остановился и стал всматриваться вдаль, переводя дух. Тут немец подошёл к сосне и уселся на неё. Дерево прогнулось и придавило девочку. Катя стало тяжело дышать. Но вылезать назад она не хотела. «Вот же жирный!» — с ненавистью подумала девочка и стиснула зубы. Это было невыносимо. А Ханс всё не собирался вставать. Бедная сосна издала треск. Она будто говорила: «Ты уж прости, родная. Но долго я не продержусь». К Кате пришло осознание того, что если её не застрелят — то точно раздавят. Обломки ствола воткнуться ей в кожу, кости сломаются… И немец, даже не догадавшись, что убил её, пойдёт искать дальше. Вот это, конечно смерть. Быть раздавленной под задницей у фрица. Вот стыдоба. Это тот самый случай, когда будет к лучшему, если твоё тело не найдут товарищи. Но тут ветки зашелестели и ствол дерева выпрямился назад. Всё, на ближайшее время смерть отменяется. Ханс, наконец, соизволил встать. «Спряталась то спряталась, а дальше что делать?» — задалась вопросом Катя. Из этого леса выйдет кто-то один. И преимущество пока на стороне врага. А если он вернётся в деревню — столько людей погибнут. Погибнут, как её семья! Этого нельзя допустить. Это её задание! Она пришла сюда спасти жизни, а не загубить их! Катя нащупала рукой что-то тяжёлое. Это был кривой и острый булыжник. Страх куда-то делся. Появилась знакомая ненависть. Девочка вспомнила, что сделал ей этот человек. И он хочет снова пролить кровь. Нет, на этот раз ничего не выйдет. Катя стала медленно выползать из укрытия. Она беззвучно вылезла и встала, держа камень в руках. Ханс стоял к ней спиной. Сейчас! Другого шанса не будет! Катя кинулась на врага. Немец обернулся слишком поздно. Девочка ударила его булыжником по голове. Силы не хватило. Фриц даже не упал. Но он выронил оружие. Катя, не теряя ни секунды, схватила его и направила на немца. Ругаясь, Ханс повернулся, держась рукой за затылок. Он с ненавистью смотрел на Катю. Это был не взгляд человека. Даже хищники так не смотрят на свою добычу.
— Boses Kind! (Плохой ребёнок!) — проговорил сквозь зубы он. — Du bist es auf jeden Fall. (Это точно ты).
— Komm nicht! (Не подходи!) — дёрнула пистолет вперёд Катя и содрогнулась. Она боялась его. Ненавидела и боялась.
Девочке вспомнились моменты, когда она ходила с Резанцевым стрелять по банкам. «А ведь вы были правы, товарищ командир», — подумала она, — «стрелять в людей труднее». Они стояли и смотрели на друг друга. Катя на этот раз не опускала голову вниз, не отворачивалась. Ханс, кажется не верил, что она может выстрелить в него и поэтому осмеливался мерзко ухмыляться и кивать ей головой. Но девочка понимала, что он хочет морально её сломать и завладеть оружием. Она этого не позволит. Указательный палец дрожал на спусковом крючке. Но тут немец решил действовать наглее:
— Ich weib, dass du night schieben wirst. Gib mir es zuruck. (Я же знаю, ты стрелять не будешь. Отдай мне его назад), — с этими словами он сделал шаг вперёд.
ebooksa