Казалось, в крохотную церковь втиснулась большая часть жителей Эстес-Парка. Не всем хватило места присесть. Как и с погибшими полицейскими, каждый раз, когда обрывалась жизнь кого-то настолько юного, люди объединялись перед лицом трагедии. И конечно, как и с убийством моего отца, как и с любым убийством, среди народа был скандал. Когда хоронили моего отца, под стражей держали целых семь подозреваемых, но с Сэмми дело обстояло иначе, поэтому у людей еще сильнее обострилось чувство несправедливости.
Мы с Кэти закрыли «Милого корги» на день из уважения к Сэмми. Оправившись после вчерашнего шокирующего появления моей семьи, во время обеда Кэти казалась почти такой же, как обычно. И после обеда тоже. Как только мы вернулись ко мне домой, она быстренько приготовила яблочные чипсы, и мы, как обычно, включили «Лучшего пекаря Британии». Я не давила на Кэти расспросами о ее жизни, не спрашивала, были ли у нее догадки, кто мог стрелять в нее, а сама она не заводила разговор на эту тему. Единственным напоминанием, что все не совсем как обычно, был звук проезжающей мимо время от времени полицейской машины.
Но к утру Кэти снова поменялась. Она была мрачной, бледной, и ее слегка покачивало. Когда мы нашли себе два места в заднем ряду церкви, руки Кэти задрожали, отчего лицо улыбающейся Сэмми на похоронной программе сморщилось. Взгляд Кэти, казалось, был прикован к закрытому гробу. С другой стороны от нее сидел Лео. Он встревоженно посмотрел на меня и поднял брови. Он явно беспокоился. Я слегка пожала плечом, не понимая, как ей можно помочь.
Остальная часть моей семьи втиснулась на наш ряд, но некоторым пришлось занять места сзади. Слева от меня сидела мама – я заметила, что ее руки тоже дрожат. В последнее время я стала замечать это за ней все чаще и чаще – знак того, что она стареет. В тот момент, однако, я списала это на эмоции от похорон. Насколько я знала, последний раз на похоронах она, как и я, была после смерти моего отца, ее мужа.
Мне нельзя было думать об этом. Нельзя было погрузиться в те давние воспоминания. Практически во всем я теперь совершенно другой человек. Если бы та женщина, которой я была тогда, встретила женщину, которой я являлась теперь, у них было бы что-то общее, некоторые неизменные основополагающие черты характера, но они бы показались друг другу незнакомками, привязанными друг к другу любовью отца, и все же это были бы две совершенно разные женщины, которых разделяло семь долгих лет.
Я постаралась отбросить все эти мысли и сосредоточилась на новейшей версии Фред Пейдж. Я держала свою правую руку в левой руке Кэти, выполняя роль друга. Я держала свою левую руку в правой руке мамы, выполняя роль дочери. Но глазами я была в работе. Что, если убийца Сэмми прямо в этот момент находился в церкви? Может, он приехал пораньше и сидел в первых рядах?
Одновременно с этой мыслью я заметила Карлу, сидящую через проход на несколько рядов ближе к гробу. Сначала я не поняла, что это она. Карла сидела рядом с мужчиной, который, как я предположила, был ее мужем, и держала крохотное запеленатое тело у груди. Наклонив к нему голову, она что-то шептала. Маверик Эспрессо Бейкер. В том месте его имя не показалось мне смешным. Всего несколько дней от роду – и уже на похоронах. Мне показалось, что Карла принесла его в люди слишком рано, но я никогда не разбиралась в детях. Дети не плохие, нет. Просто я не слишком много думала про них. Но что казалось мне еще более странным, так это почему Карла пришла. Насколько я знала, последняя ее встреча с Сэмми закончилась криками и угрозами. И вот она здесь, сидит напротив гроба. Неужели она пришла позлорадствовать?
Я тут же отругала себя за такие мысли. Конечно, это не так. Может быть, она пришла с чувством, что должна извиниться перед ней, как-то очиститься?
В первом ряду сидела семья Сэмми. Было очевидно, что это именно они не только по их убитому горем внешнему виду, но и потому, что я увидела еще две версии Сэмми, еще две версии Кэти. Одна женщина лет сорока, а другая в районе семидесяти. Я подумала, что это мать и бабушка. Я еле сдержалась, чтобы не взглянуть на Кэти, чтобы сравнить их черты. Если бы я не знала их, то запросила бы тест на ДНК. Сходство было невероятное.
Еще мне показалось странным, что я никогда не встречала их раньше. Я бы даже сказала, что никто из семьи Сэмми никогда не приходил в магазин. Но может быть, приходили, а меня просто не было на месте.
Я снова удивилась, когда увидела Марка, его жену и Глинду. Я почти не узнала их. И не узнала бы, если бы не примечательная фигура Марка. Он сменил свой наряд волшебника на черный костюм, и хотя черное платье Глинды все так же было похоже на осеннюю паутинку, свои крылья феи она оставила дома – ну или они волшебным образом исчезли, как только она вышла из магазина.
Вдруг я поняла, что другая женщина была совсем не женой Марка. Это была глупая идея, и почему я вообще могла так подумать? Его брошенная жена не стала бы приходить на похороны его девушки. Я должна была узнать Сьюзан с первого взгляда, учитывая, что у них с братом очень похожее строение тела, но я просто не привыкла видеть ее без полицейской формы. На ней был черный свитер крупной вязки, а ее каштановые волосы, которые она обычно собирала в маленький тугой хвост, теперь мягко лежали вокруг ее лица. Честно говоря, я так же удивилась увидеть Сьюзан, как удивилась бы жене Марка, если бы она действительно пришла. Сьюзан четко дала мне понять, что ей наплевать на Сэмми и ее отношения с Марком. Похоже, что она так же ответственно выполняла роль сестры, как роль копа.
Кажется, эта женщина начала мне нравиться. Странно.
Итак, вот мои подозреваемые, все сбились в группы. Карла, Марк и Глинда. Не было только жены Марка. Вот только они больше не считались подозреваемыми. Я гналась по ложному следу. Сэмми убили не потому, что она нажаловалась на Карлу в общество защиты прав потребителей, и не потому, что она встречалась с женатым или официально расставшимся с женой мужчиной.
Я посмотрела на гроб Сэмми. Неужели ее убийство действительно было не чем иным, как ошибкой, совершенной из-за злой иронии генетики и из-за того, что она оказалась не в том месте и не в то время?
Когда проповедник начал речь, Кэти сильнее сжала мою руку и начала шмыгать носом, безуспешно стараясь сдержать слезы.
Это убийство совершили по ошибке, но со мной по-прежнему была моя подруга, поэтому я не могла не быть благодарной. Но даже несмотря на это, гроб с Сэмми был подтверждением того, что ее жизнь оборвалась зря.
Размышляя над этим, я задалась вопросом: не спешу ли я с выводами? Может быть, Сэмми и правда как-то была связана с произошедшим. Может, кто-то запланировал отомстить ей и Кэти, но я не могла понять почему, за что. Равно как и то, что я не чувствовала, что это может быть правдой. Каким-то шестым чувством я была уверена, что убийство Сэмми – не более чем просчет. Вот это казалось мне больше похожим на правду. От этого я чувствовала себя ужасно. Убийство – это никогда не хорошо, но все-таки…
Оглядываясь в храме, просматривая одно неколебимое лицо за другим – новые друзья, знакомые, люди, которых я никогда раньше не видела, – я снова задумалась, был ли среди них убийца Сэмми. Может, он сидел рядом с нами, уставившись на гроб Сэмми, сердился на себя за ошибку и время от времени поглядывал на нас, на Кэти, обещая себе, что в третий раз не промажет.
Мои мысли исчезли, когда Кэти проиграла битву с самой собой, и тихие всхлипы начали сотрясать ее тело. Я повернулась к ней, приготовившись обнять ее за плечи, но я опоздала. Лео опередил меня и прижал Кэти к себе. Она наклонила голову и спрятала лицо в изгибе его шеи.
ebooksa