Хрустящие печенюшки

Я встала с кресла и подняла с пола пакет. Булочки хоть и помялись, но не сказать, чтобы слишком пострадали.

Ватсон спрятался под стул, на котором я сидела, а я подняла бумаги и попыталась уложить их в стопку, как было изначально, на столе Афины.

Заканчивая уборку, на верхнем листе бумаге я заметила имя Салли Эпл.

Посмотрев на дверь, я убедилась, что Афины поблизости не было, взяла лист и начала читать. Почерк Афины был таким четким, каким я его себе и представляла. Он был практически каллиграфическим.

Первый абзац был написан в духе обычного некролога, с упоминанием дат, имен членов семьи и карьерного пути усопшего. Я не могла себе представить, каково это – писать некрологи про людей, которых ты ненавидишь. Упивалась ли Афина этим занятием? Чувствовала ли она, что наконец может вершить над ними возмездие? Или она боролась со своим желанием сказать то, что действительно думала о человеке?

Казалось, что Афина была непревзойденным профессионалом своего дела. Я бы никогда не угадала, что она чувствовала на самом деле к Салли Эпл. По крайней мере, пока не дошла до последней строчки.

Салли Эпл была женщиной с хрустальным менталитетом патрицианки и прожила свою жизнь соответственно.

Мне пришлось перечитать это предложение три раза, чтобы понять его. Звучало красиво, как комплимент. И может быть, если бы я не знала Афину, я бы так и подумала.

Но это не был комплимент.

Патрицианка – это аристократка. С одной стороны, это комплимент, но с другой – это подразумевало человека, который ставил себя выше других. На самом верху иерархии. И эти слова подтвердили то, что я сама думала о Салли.

Я хотела положить листок на место, но остановилась. Что-то еще взволновало меня в этой фразе.

Хрустальный менталитет патрицианки. При близком рассмотрении эта фраза была оскорблением, обрамленным в красивые слова. Салли Эпл точно было присуще высокомерие, элитарный менталитет. Как это было верно.

Я перечитала предложение. Что-то еще… Что-то, что кричало мне прямо в лицо, оно было передо мной, нужно было всего лишь открыть глаза.

– Я не знала, что, предложив булочки, я пригласила вас почитать мои бумаги. Даже если это вы принесли булочки.

Я подпрыгнула от неожиданности, услышав голос Афины, резко обернулась и увидела, что она стояла у двери и внимательно смотрела на меня.

Афина была скорее удивлена, нежели оскорблена.

– Боюсь, придется забрать у вас ваши очки, Фред. Вы не такой уж мастер шпионажа, если я так легко поймала вас.

Афина зашла в свой маленький кабинет, и я неловко посторонилась, чтобы она смогла пройти к столу.

Когда я села на свой стул, под которым до сих пор ныкался Ватсон, я протянула Афине лист бумаги:

– Некролог Салли. Извините. Ватсон хотел добыть себе завтрак и сбросил бумаги с вашего стола. Я не удержалась.