Собрание сочинений. Том 2. Письма ко всем. Обращения к народу 1905-1908,

⁵⁴⁸ «Одно обличение само по себе безотрадно, и если б только одно производила христианская беседа, то плода от неё было бы мало. В том и сила, что беседа сия всегда предлагает обличаемым и утешительный путь спасения» (Феофан Затворник, свт. Толкование Первого послания апостола Павла к Коринфянам. М., 2006. С. 651).

⁵⁴⁹ Митр. Арсений (Стадницкий) признавал: «Да! Мы сами сдали свои позиции, и за нас теперь другие думают и делают что хотят и как хотят. Большего рабства Церкви и представить себе нельзя» (цит. по: Иларион (Алфеев), еп. Священная тайна Церкви. Т. 1. СПб., 2002). «Синод не имел лица, голоса подать не мог и подавать его отвык. Государственное начало заглушало всё. Примат светской власти подавлял свободу Церкви сверху донизу» (Евлогий (Георгиевский), митр. Путь моей жизни. М., 1994. С. 181); «Церковь в России была унижена до крайности. <…> Порабощение Церкви государством достигло окончательного развития. <…> Хотелось воскликнуть: доколе, Господи!» (Иларион (Троицкий), сщмч. Грех против Церкви // Отдых христианина. 1916. № 10).

⁵⁵⁰ 1 Кор. 12, 27.

⁵⁵¹ Симеон Новый Богослов, прп. Слово 45, п. 6. Свт. Филарет Московский же в «Пространном христианском катехизисе» называет Церковь «обществом».

⁵⁵² «Сначала, при Никоне, она тянулась за государственною короною, потом крепко схватилась за меч государственный и наконец принуждена была надеть государственный мундир. <…> Явное бессилие духовной власти, отсутствие у неё общепризнанного нравственного авторитета и общественного значения, безмолвное подчинение её светским властям, отчуждение духовенства от остального народа и в самом духовенстве раздвоение между чёрным, начальствующим, и белым, подчинённым, деспотизм высшего над низшим, вызывающий в этом последнем скрытое недоброжелательство и глухой протест, религиозное невежество и беспомощность православного народа, дающая простор бесчисленным сектантам, равнодушие или же вражда к христианству в образованном обществе – вот всем известное современное положение русской церкви» (Соловьёв В. Собр. соч: В 10 т. М., 1911. Т. 3. С. 235). И разве многое изменилось? Перечтите по пунктам…

⁵⁵³ Гал. 1, 8–9.

⁵⁵⁴ «Берегитесь принимать апатию и преступное равнодушие за искание Царства Божия!» (Аксаков И. Указ. соч. С. 29). Архиеп. Арсений (Стадницкий) писал в дневнике: «Наше молчание справедливо считают трусостью. Пора возвысить голос правды, <…> тогда нас станут уважать, с нами будут считаться» (цит. по: Фомин С. Последний царский святой. СПб., 2003. С. 200).

⁵⁵⁵ За 30 лет до этого духовидцам было ясно: «Гибнет православие. <…> Того и гляди, что вера испарится. Да чай уже и начала. <…> Попы всюду спят. Неспящих один-два – и обчёлся» (Феофан Затворник, свт. Собрание писем. М., 2000. Вып. 2. № 215; Вып. 7. № 1153). «Тот же формализм, с каким относятся к делу наши гражданские чиновники, наблюдается и в служении пастырей Церкви, которым нет дела до того, что происходит в душе их пасомых, исполняли бы они только возлагаемые на них церковным правительством обязанности и повинности. В наше время можно быть не только злейшим еретиком, но и полным атеистом, и в то же время считаться примерным членом Церкви; ибо для нас дороги не убеждения человека, а его внешнее отношение к форме закона. <…> Поступая так, мы даже не догадываемся, что совершаем преступление против самого духа христианства, что мы просто кощунствуем над святыней Церкви» (Завитневич В. Указ. соч.).

⁵⁵⁶ «Мирянин, без рясы, хоть бы и сам царь, да какой же он “глава” в Христовой Церкви?! Смешно!» (Вениамин (Федченков), митр. На рубеже двух эпох. М., 2004. С. 162). Тем не менее, в 1797–1917 император в России именовался главою церкви, и ни один архиерей открыто этому не воспротивился.

⁵⁵⁷ «Проникновение Церкви государственным началом есть смерть для Церкви. Как только нравственные отношения членов Церкви заменяются отношениями формально-юридическими, а для поддержания церковного единства начинают употребляться внешние, насильственные мероприятия, то это несомненный признак того, что начало церковности стало иссякать <…> Такая община нуждается во внутреннем самоочищении, и если она этого не сделает, то Дух Христов оставит её, она станет обычным человеческим обществом, и нравственно-воспитательное воздействие её на государство сделается невозможным. Что в недра нашей Церкви проникло начало государственное, это уже давно сознано. <…> Здесь главный источник мертвенности нашей Церкви» (Завитневич В. Указ. соч.).

⁵⁵⁸ Мф. 12, 31.

⁵⁵⁹ «Знак нелицемерной любви есть прощение обид» (Добротолюбие. 1, 476).

⁵⁶⁰ «В наши дни духовенство ведёт себя прямо позорно. Такое предательство интересов Церкви, освящение священниками пулемётов, предназначенных для усмирения, – совершается теперь почти на каждом шагу. <…> Их не касается, когда во имя Христово погромщики-христиане вбивают гвозди в убитых евреев, насилуют девушек и детей, разрезают животы у беременных женщин. Это не ихнее дело, когда люди, называющие себя христианами, устраивают массовые расстрелы» (Эрн В. Пастырь нового типа. М., 1907. С. 3–4).

⁵⁶¹ «…Как скажем, что Христос в нас живёт, если не уподобляемся Христу?» (Хомяков А. Церковь одна. § 9).

⁵⁶² Прп. Серафим Саровский предсказывал: «…архиереи земли Русской и прочие духовные лица уклонятся от сохранения Православия во всей его чистоте, и за то гнев Божий поразит их» (Настольная книга священнослужителя. Т. 3. М., 1979. С. 601); свт. Игнатий Брянчанинов писал: «В высших пастырях ея осталось слабое, тёмное, сбивчивое, неправильное понимание христианства по букве, убивающей духовную жизнь в христианском обществе, уничтожающей христианство» (цит. по: Новосёлов М. Письма к друзьям. М., 1994. С. 83). В соблазн вводит верующих «внешняя обстановка епархиальных архиереев, которые скорее напоминают высших сановников в государстве, чем смиренных служителей алтаря и любвеобильных пастырей стада Христова» (Завитневич В. Указ. соч.). «Но всё это, к сожалению, не только прошлое, но ещё и горькое настоящее» (Булгаков С. Неотложные задачи. М., 1906. С. 7). Наше настоящее.

⁵⁶³ Мк. 9, 35.

⁵⁶⁴ Орденами начал награждать священнослужителей, уравняв их с чиновниками, император Павел I, несмотря на протесты митр. Платона (Лёвшина).

⁵⁶⁵ Католики «наместником Христа» почитают римского папу; в православной традиции именование может быть только ироническим.

⁵⁶⁶ «Духовная жизнь и религиозное горение к тому времени начали падать и слабеть. Огня не было в нас и окружающих. <…> Мы никого не увлекаем за собою: как мы могли зажигать души, когда не горели сами?! <…> Было общее охлаждение в нас. <…> Мы, духовные, <…> не сумели дать этого требуемого утешения: не горели мы. А кто и горел, как о. Иоанн Кронштадтский, то не был в фаворе, потому что давно, уже второе столетие, с Петра Великого, духовенство там [у царей] вообще было не в почёте. <…> Государство совсем не при большевиках стало безрелигиозным внутренне, а с того же Петра <…> там крепко жила идея, что государство выше всего, а в частности и Церкви. <…> Господство государства над Церковью в психологии царских и высших кругов действительно было, к общему горю» (Вениамин (Федченков), митр. Указ. соч. С. 155–156, 161–162).

⁵⁶⁷ «Таковые пастыри Церкви – не добрые пастыри, а наёмники: они заперли своё стадо в душный сарай и думают лишь о том, чтобы оно численностью было цело, а что их овцы томятся от голода и жажды, до этого им нет никакого дела. Такой порядок вещей возможен лишь в омертвелом общественном организме, и наша Церковь, насколько она есть человеческое общество, действительно омертвела от того, что мы уморили лежащее в её основании начало соборности» (Завитневич В. Указ. соч.). О тогдашнем «упадке и омертвении церковной жизни, религиозном охлаждении, безразличии, отсутствии христианской любви, всеобщем взаимном отчуждении и замкнутости в узком круге личных или семейных интересов» писала монахиня Иулиания в книге «Жизнеописание московского старца отца Алексея Мечёва» (М., 2002): «Жизнь Церкви <…> текла слабым, едва приметным ручейком, мало интересуя не только мирян, но и настоятелей храмов».