Казалось, на свете не осталось ничего, только плот и бездонная вязкая вода.
Лейтенант Нищета крутил головой и вытаращенными глазами приказывал, просил, умолял навалиться, чтобы скорее добраться до берега, стать ногами на землю.
Николай размашисто загребал рукой, с натугой бил ботинками кисельную воду и до рези в глазах всматривался в туманную муть, чтобы увидеть берег. Автомат, неловко торчавший на краю плота, при каждом гребке тыкался в лоб окованным прикладом, но Николай не решался сделать лишнее движение, чтобы поправить его.
Разведчики выкладывали все силы, а плот словно и на метр не поддавался к берегу, будто река нарочно задерживала его…
Туман таял. Ватные хвосты на глазах редели, истончались. Свет утра, растекающийся в небе, поднимал курные дымки, отрывал их от воды и бесследно растворял.
Томительно бежали минуты, с хлюпами всплескивалась между бревен вода, тяжело дышали разведчики…
Николай почувствовал, как Юрка придвинулся к нему, прижался плечом. Загребать стало неудобно. Орехов хотел уже оттолкнуть Юрку, но на воде что-то всплеснуло, и разошлись круги. Так всплывает на зорьке рыба, вышедшая из ночных омутов.
Но через мгновение на воде вскипели ровные фонтанчики, а затем уже донеслась раскатистая пулеметная очередь.
Заметили!
Горло перехлестнуло щемящим холодком, руки обмякли. Орехов сразу перестал ощущать холод, каменную тяжесть ботинок, костлявое плечо Юрки, перестал слышать тугой гул и стрекот штурмовиков, стаей ходивших над немецкой обороной, глухие звуки рвущихся вдали бомб.
Молчавший берег ожил, загремел. Вперекрест послал огненные пульсирующие трассы. Немецкие пулеметы ударили по плоту. Взбурлила вода, вскипела, как на жарком огне. Заклокотала, брызнула вверх, в стороны, разошлась крошечными воронками.
Перед глазами Николая пули располосовали брезентовый костюм манекена. В широкую прореху вывалился искрошенный хворост.
На Юркиной руке, ухватившей бревно, появилось красное пятно. Оно растекалось по кисти и яркой струйкой пролилось в рукав. Попелышко круглыми глазами смотрел на это невесть откуда взявшееся пятно. Боли он не почувствовал. Просто обдало кисть жаром, словно нечаянно плеснулся кипятком.
— Спускайся! — крикнул Орехов. — Спускайся ниже в воду!.. По башке шлепнут!
Юрка не шелохнулся, но по испуганному движению его глаз Николай догадался, что он слышал и понял. Просто не мог сделать ни одного движения. Юрка все еще боялся не пуль, а воды.
— Держись, ребята! — визгливо закричал Нищета. — Сейчас отмель будет!
Врал лейтенант. Орехов-то знал, что до самой кромки берега на реке глубина. Пока плот не уткнется в песчаную кромку под обрывом, ноги не достанут дна.
Врал Нищета, но ему поверили. Изо всех сил — теперь уже можно было шуметь — забултыхали ногами, чтобы ускорить движение тяжелого плота, загнать его под защиту навесного берега.
— Давай сильнее! — орал лейтенант и крутил мокрой, со всклокоченными волосами головой.
Пулеметные очереди шпарили одна за другой. Кипела вода, летели щепки, сколотые с бревен, разлетался хворост, трещал брезент манекенов.
ebooksa