Орехов поднялся и увидел, что сбил в суматохе лейтенанта Нищету.
— Тьфу, черт, а я думал, фриц, — растерянно сказал Орехов. — На меня тут один только что кинулся. Едва, не угробил.
— Глаза разувай, — свирепо сказал Нищета и с усилием повернул шею. — Пальцы у тебя железные. Только глотки рвать… Беги к доту! Там крупнокалиберный… Попелышко дверь бревном подпер. А я на правый фланг! Петухов и Смидович немцев держат… Гусейнова убило… Беги!
В траншее трещала суматошная стрельба, лопались гранаты, кто-то пронзительно кричал.
Правый дот был разворочен прямым попаданием. Тяжелые снаряды разбили два бункера-убежища. Но остальные бункера на участке обороны, который подковой изгибался вдоль берега, уцелели. Немцев в них осталось достаточно. Они пришли в себя и сообразили, что русских всего горстка. Стрельбу в траншее возле дотов услышали, и по ходу сообщения бежали на подмогу немецкие автоматчики.
Штурмовую группу выручил Харитошкин. Когда разведчики скрылись за гребнем, сержант вылез на обрыв, забрался в глубокую воронку и осмотрелся.
Близко покатым горбом выпирал дот. Харитошкин сообразил, что из амбразуры его не достанут. Она была повернута к реке, а он лежал сбоку.
Фланг, который Харитошкин должен был прикрывать, был теперь перед ним как на ладони. Траншея здесь выгибалась влево. Переднюю стенку ее обрушил взрыв как раз в том месте, где к ней примыкал ход сообщения. Траншея и ход сообщения просматривались в глубину метров на десять.
Харитошкин деловито подгреб на край воронки землю, приткнул вывороченный взрывом камень и установил сошки пулемета.
Когда через несколько минут в траншее показалась цепочка немцев, бегущих на подмогу, сержант прицелился и, как косой, подрезал полдесятка автоматчиков. Остальные попятилися назад и скрылись за поворотом.
— Ага, нюхнули жареного? — зло сказал Харитошкин. Он сменил диск и подсыпал на край воронки землю. Ему надо было засесть покрепче. Пока он будет здесь с пулеметом, во фланг разведчиков муха не пролетит.
Немцы наскакивали то по траншее, то по ходу сообщения, но сержант встречал их очередями. В перерывах он успевал окапываться. Старый солдат знал, что на войне земля — самая надежная защита. Чтобы жить, солдату надо глубже закопаться в землю.
Юрка Попелышко крутился у квадратной двери дота, подпертой бревном.
— Вот обалдуй, — выругался Орехов. — Зачем же бревно приткнул? Дверь же внутрь открывается.
Юрка бил ботинком по двери, стучал прикладом автомата по стенке дота и орал немцам, чтобы они сдавались.
— Не вылезают! — растерянно сказал он. — Я кричу, а они не вылезают.
— Что они, дураки?! — сердито крикнул Орехов и откинул от двери бревно. — Гранаты давай!
Они подложили под дверь противотанковую гранату и отскочили за выступ.
Когда дым рассеялся, Орехов увидел, что дверь косо провисла на единственной уцелевшей петле.
В доте басовито дудукал крупнокалиберный «эрликон». Очередь за очередью посылал он через реку, где на каждом метре берега сосредоточивались для броска русские батальоны.
ebooksa