— Что удобнее? — не поняла я.
— Заниматься расследованием. Поехали забирать машину, и я по пути расскажу, что придумал.
— Ой, нет, не люблю водить. Если только ты будешь за рулем.
— Что так? Купила машину, да и права, надеюсь, получила законным путем, а водить не любишь? Для чего тогда? Автомобиль — дорогое удовольствие, и в покупке, и в обслуживании. — Я молчала. — Понял, не хочешь говорить. Ну ладно, есть варианты. Такси, метро. Или я за рулем твоей машины, ибо своей не имею.
— Авария, — неохотно сообщила я.
Он вдруг подался вперед, словно увидел или услышал что-то поистине интригующее.
— Авария? Интересно. Кто-нибудь пострадал? Кто был за рулем?
— Нет, никто не пострадал. То есть насколько мне известно. Но… — грудную клетку что-то сдавило, стало тяжело дышать, как будто на меня положили каменную могильную плиту.
— Что?
— Ничего, ерунда. Едем.
Я резко встала, показывая, что не хочу продолжать.
— Итак. У Изольды самым близким человеком была ты. Ну, или вы с Натальей, — пересказывал он по дороге выстроенную им на досуге логическую цепочку, одновременно глядя в лобовое стекло и крутя руль моей старенькой «Лады». — Поэтому всех ее врагов, по идее, должна знать именно ты. А вот что с Аллой?
— Что с ней? А, — догадалась я, — ты имеешь в виду, есть ли у нее подруги, у которых можно что-то выспросить?
— В точку! Мы сейчас поедем в вуз, найдем кого-то из ее сокурсников и все у них спросим.
— Ну это вряд ли, — опустила я его на грешную землю. А то он уже вообразил себя суперменом, который спас всех нуждающихся. — Ее врагов могут знать только родители. Алла нелюдима. Изя рассказывала, что у нее нет подруг, по крайней мере близких. С сокурсницами она общалась постольку-поскольку. Она их называла тупицами, алкашками и развратницами.
— Лихо.
— Да, но она-то девочка домашняя, ее можно понять. Поэтому Изя и таскала ее изредка на наши общие сходки, «чтобы она совсем уж не одичала», как Изя говорила. Тут еще вот в чем дело… — Я потерла лоб, решая, говорить или нет. — Короче, второй ребенок был внеплановый, родился очень быстро вслед за первым. К этому никто не был готов. По этой ли причине, или по какой другой, в общем, Изю в этой семье любили больше. В итоге она выросла капризной и эгоистичной. А Алла замкнулась в себе, понимая это. Видя отношение к себе и сравнивая с отношением к сестре. Она в итоге стала социофобом, и мир воспринимался ею как жестокий, недружелюбный, одинокий.
— О мире, в котором тебя даже твои родители не любят, можно еще и не такое сказать, — согласился Жан, кивая.
— Они любили, просто немного не так, как надо было. Когда девочки выросли, родители поняли, что совершили ошибку. Но поздно. Алла от них отдалилась, а Изя стала неуправляема.
Я вздохнула, вспоминая давнишнюю фразу Федора: «Как ты ее терпишь?», ведь если даже родной отец говорит такое об обожаемой дочери, то… В общем, я уже объясняла, что за человек Изольда. Слава богу, Жан не насторожился, откуда я все это знаю (мы с Федором часто это обсуждали, и он всегда винил себя), он просто продолжил говорить:
ebooksa