— Ты так сильно боишься зачета? Это ж Петренко, он зайчик. Он всем зачеты ставит.
— Нет, это из-за ночного кошмара. — Ничтоже сумняшеся я пересказала ей его содержание.
— Господи, Инька, ты совсем с катушек съехала с этими письменами дурацкими. Хочешь, к историку сходим? Нарисовать сможешь?
— Незачем. — Я показала ей фотографию.
— Когда ты успела сделать?
— Это не я. Это один мальчик. Долгая история, — отмахнулась я, видя, что дверь открылась, а значит, в святая святых может зайти очередной студент. Этим студентом стала я.
Зачет мы получили легко и просто (как и предсказала Наташка), а спускаясь по лестнице, встретили нашу культурологичку. Она была тоже зайчиком, как выражается Живцова, поэтому я рискнула обратиться к ней с интересующим меня вопросом и показала фотографию.
— Вот эти символы, — ткнула она в несколько, — похожи на скандинавские руны, несколько стилизованные. Их все-таки вырезали на камне, поэтому в оригинале они имеют острые углы. Остальные не знаю, извините, девочки. А где же сия наскальная живопись, которая вас так заинтересовала?
— Да просто в городе нашли, — отмахнулась я, не желая ее во все это посвящать, — шли мимо, вот я и сфоткала.
— Ну, это подростки отсебятину лепят. Изуродовали весь город! Кто не умеет созидать, тот разрушает, давно известный факт.
Я кивнула, хотя внутренне не согласилась. «Отсебятина» не вызывала бы ощущения законченности и не порождала бы магический эффект движения картинки. Казалось, что люди, нарисовавшие данный шедевр, знали, что и зачем они делают.
Наташка полезла в телефон, матюгнулась и стала нервно приглаживать свои короткие кучерявые волосы.
— Что такое? — тут же среагировала я.
— Глеб! Отменил свидание. У него тренировка, видите ли!
— Ну, связалась со спортсменом, — развела я руками, открывая дверь и выходя на улицу.
— А как с Алкой? Ничего не слышно? Не звонила ее родичам?
— Нет, не слышно, — ответила я. Распрощавшись с подругой, позвонила Федору Алексеевичу с тем же вопросом. Возможно, он ночью что-то узнал, просто не стал перезванивать, боясь разбудить. А сегодня не позвонил, потому что знал, что у меня зачет.
Но нет. Оказалось, что Филиппов забыл о зачете.
— Инесса, хорошо, что ты позвонила… Я сам хотел, но не знал… — Тут он запнулся, и до моих ушей донесся звук отодвигаемого стула, а после — запираемой на ключ двери. — Не хочу, чтобы нас подслушали. Ты дома сейчас? — Я сказала, что только что вышла из вуза и домой попаду где-нибудь через час. Тут-то и выяснилось, что про мой зачет он забыл. Затем он спросил: — Тебе удобно, если я приеду через час? Нужно поговорить.
— Да, конечно.