Мы собирались идти в обратный путь, но с другой стороны увидели бегущую в нашу сторону женщину.
Переглянувшись, мы пошли прямо на нее. Она, однако, пробежала мимо.
— Простите, — окликнул ее Федор. — Вы не жена, случайно, Рауля из этого дома? — Филиппов кивнул на дом, от которого мы удалились лишь на пару шагов.
— Нет, — ответила она на ходу, однако забежала именно в этот дом.
— Пойдем посмотрим? — предложила я, не отрывая напряженного взора от яркой голубизны, которая таила за собой теперь что-то загадочное.
— Нет желания лезть в чужое дело, — сморщился Федор. — Нам нужно заниматься своим. Если что, он позвонит.
Федор, к моему удивлению, пошел дальше на окраину, откуда и прибежала женщина. Я не стала спорить, просто топала рядом. Дорога делала плавный поворот, и мы вскоре оказались возле красивого пруда, только в одном месте немного затянутого трясиной. С той стороны, что ближе к нам, устроили импровизированный пляж: валялись бутылки, рядом кострище, возле кромки воды вытоптанная трава. И никого вокруг.
— Странно, — высказалась я. — Разгар дня, погода шикарная, почему никого нигде нет? Словно зомби-апокалипсис.
— Ты редко бываешь в деревнях и селах, — пожурил меня Федор Алексеевич. — Это во времена моих родителей, которые, кстати, деревенские, где и познакомились, так вот, в деревнях того времени кипела жизнь. Сейчас все сидят по своим норам, кто помоложе — в смартфонах, кто постарше — в телевизоре. Огородились высокими заборами. Идем вон туда, — без перехода добавил он.
— Что мы все-таки здесь ищем? — не выдержала я.
— Алла, возможно, была здесь. В этой деревне у нас нет знакомых и родственников. Вполне вероятно, что она прошла деревню насквозь, как и мы сейчас. И вышла бы к пруду.
— А дальше?
— Дальше она, возможно, очень устала и легла спать. Прямо в траву. Или в том перелеске, — показал он рукой вдаль. До перелеска нужно было еще идти по полю.
— Почему бы ей просто не позвонить? Тебе или матери? Или кому-то из друзей…
— Значит, не было такой возможности, иначе бы уже позвонила. Телефон, возможно, разрядился. Или сломался.
— Тогда логичнее стучаться в избы, просить помощи, хотя бы телефон на пару минут попросить.
— А ты часто на стуки дверь открываешь?
— Я? Никогда, — честно призналась я. — И на звонки не открываю, и тем более на стуки. Но то — город, к тому же мегаполис, а то — деревня. Здесь все всех знают.
— Я и говорю, отстала ты от жизни, особенно от сельской. Многие, согласен, должны друг друга знать. Но сейчас наверняка тут половина дачников. Они ни местных не знают, ни друг друга. И местные уже подкованные. Тоже никому не открывают. Раз откроешь — и без штанов останешься. Еще в мою бытность опером ходили по домам фильтры предлагали. Якобы качественные немецкие. На глазах изумленной публики опыты с водой проводили. Вода чернела в стакане. Они утверждали доверчивым гражданам, мол, вот у вас так все органы внутри почернели от этой воды. Помрете быстро, если будете ее пить. И заставляли заключать с ними договор на сто с лишним тысяч, в кредит или в рассрочку — кто как мог. С банком у них налажены были отношения. А фильтр ставили — сделанный на коленке. Немецкий можно купить тысяч за пять и самому поставить, а такому вообще красная цена пара тысяч. Народ в двадцать раз переплачивал, да еще и спасибо говорили, что их от смерти спасли.
— Козлы.