— Пойдем, я покажу, где нашел, — без тягостных предисловий начал он и шустро выбежал на улицу. Мы отправились за ним. Прошли всего сто метров, он ткнул в кусты. — Вот здесь я нашел. — И тут же без перехода спросил: — Девочка ваша давно пропала? Не нашли?
— Двое суток. Нет, не нашли.
— Но надеемся с вашей помощью, — добавила я.
Он посмотрел на меня серьезно.
— Все может быть. Детали важны. Иногда бывают такие совпадения, что… — он закатил глаза, не собираясь заканчивать предложение. Впрочем, было и не нужно.
— Сумочка дома? — спросил Федор Алексеевич. — Нужно будет взглянуть.
— Да, конечно. Я жену предупредил. Она ее выложила в коридор и больше не трогала. — Он и дальше выражал свои мысли кроткими рублеными фразами, к чему я не сразу привыкла. Возможно, русский язык для него неродной, и ему тяжело изъясняться как-то иначе — изысканно, витиевато, длинными предложениями с кучей оборотов и прочих вставных конструкций. А может, он по натуре немногословен.
Мы шли в деревню вдоль оживленного шоссе, по тротуару, который только возле рынка был заасфальтирован. Справа начинался перелесок, и даже движение автотранспорта не мешало слушать пение птиц.
Федор по дороге обернулся ко мне и сказал:
— Я был у своих сегодня. Они в принципе готовы принять заявление. Но Ленка против.
— Против того, чтобы написать заявление? — удивилась я.
— Да. Она считает, что написать заявление в полицию — это все, это уже официально. Это будет означать, что она действительно пропала.
— Но она ведь действительно пропала!
— Да, но не каждый человек способен принять это так легко. Особенно после смерти другого ребенка…
— У вас кто-то умер? — проявил любопытство торговец.
Федор нахмурился снова — он, по всей видимости, часто это делал, так как к его возрасту у него уже образовалась внушительная складка на лбу, но она его не портила — и я решила уже, что он пошлет мужика, но все-таки Филиппов предпочел удовлетворить чужое невежливое любопытство. Рауль качал головой, охая.
Пока они общались, я глядела по сторонам.
— Смотри! — я ткнула на обочину, когда они уже свернули на проселочную дорогу, ведущую к деревне.
— Что?
Федор посмотрел, куда указывал мой палец, и тоже увидел