— Да, я как раз хотел предложить! Неподалеку от усадьбы на Ореховом бульваре есть пиццерия «Итальяно бистро».
— Я в течение часа смогу подъехать. — Опомнившись, добавила: — Если ты имел в виду сегодня, конечно. — А то он даже не успел сказать, на какой день встречу назначает, а я уже мчусь стремглав туда. Дело в том, что я сама собиралась ему звонить с некоторой просьбой.
— Ну, я рядом с ней живу, и я дома сейчас, так что смогу там быть уже через полчаса. Подожду тебя, если что.
— Ага.
И я повесила трубку.
В пиццерии, невзирая на относительную дешевизну и приятный интерьер, было малолюдно, и я сразу увидела Жана за одним из столиков. Разбираться, связано ли это с плохой кухней заведения или же с непопулярным временем (тринадцать часов буднего дня), я не хотела. Сейчас были другие приоритеты.
— Ты можешь посмотреть еще одну картинку? — попросила я с места в карьер, едва сев за столик и поздоровавшись. Дело в том, что Федор еще в семь утра прислал мне фотографию открытки. Я собиралась в вуз, когда увидела месседж, и мне было не до того, чтобы разглядывать картинку. Но я уже тогда подумала, что надо позвонить Жану.
— Да, конечно, — помявшись, ответил Жан, который сегодня выглядел еще лучше. Ярко-синий пуловер облегал стройную фигуру и шел к его глазам такого же оттенка. Гладко выбритый и причесанный — не мужчина, а картинка. Я переслала изображение, а он сказал: — Но давай вернемся к предыдущей, раз уж с нее начали. Так вот, по поводу морока. — Жан показал мне снова тот символ, насчет которого сомневался тогда. — Я выяснил, что этот знак — это йотунский морок, четырехкратно усиленный глифом «Лаа», да еще и с двух сторон. Этот морок используется, чтобы вызвать амнезию.
— Ах! — не удержалась я. Мне казалось, что я попала в какой-то дешевый японский или голливудский ужастик. Еще немного, и из телевизора полезет девочка с длинными черными волосами. Однако то, что говорил Жан, объясняло поведение стариков в усадьбе.
— Да, я, честно сказать, не думал, что это может проявиться вот так. Реальной амнезией. Я бы подумал, что став может так подстроить события, чтобы вызвать у человека амнезию. Допустим, спровоцировать какую-то травму головы. Или если есть какое-то заболевание, ответственное за нужные участки мозга, память, то спровоцировать его резкое обострение. Но так, чтобы самостоятельно вызвать амнезию… Ну не знаю. Максимум — сильный морок.
— Опять этот морок! Что это такое?
— Это когда ты плохо соображаешь, все как в тумане. Под воздействием наркотиков, допустим, такое происходит.
— Никогда не употребляла.
— Ну ты молодец. Я, кстати, тоже! — спохватившись, быстро добавил он, а я хихикнула. — Нет, я честно! Ни-ни! Ну вот, — продолжил он по теме, — раз уж ты видела своими глазами действие этой формулы, то все доказательства, как говорится, налицо.
— Я не знаю, что это было. Я не знаю, видели ли они первую картинку — ту, что я скинула. Я только знаю, что после того, как они увидели вторую — они разошлись в разные стороны, как в море корабли. А потом один из них отрицал, что они в принципе были вместе. Может, он врет?
— Может, и врет. А может, это действие йотунского морока. Морок прошел — и память о событиях, соответственно, тоже. Старик вернулся в предыдущее состояние, состояние ноль, назовем это так, и он не помнит себя в измененном состоянии, когда и встречался с этой старушкой.
— Что если эта самая старушка что-то сделала, чтобы быть с ним? Допустим, она всегда его любила, — понеслась я в романтические бредни, вспомнив, что я все-таки девушка и должна постоянно грезить о большом сильном чувстве, — а теперь, под старость лет, решилась на магию.
— Возможно, но почему она это отменила?
— Не знаю, — пожала я плечами. — Может, она поняла, что это нечестно. Это ведь не настоящие его чувства были.
— А у меня другая теория. Видишь ли, когда что-то делают для себя, не делают так открыто. Стена здания в национализированной усадьбе, где народу в любое время — пруд пруди! Нет, она бы действовала деликатнее. И вряд ли с обоюдным мороком. Зачем себя-то портить? Ведь по ставу выходило, что морок накладывался на обоих людей. Там два «Манназа», понимаешь? — Я не понимала, забыв, что такое «Манназ», но не стала переспрашивать. — Нет, она бы сделала банальный приворот. Опаивала бы его чем-то. Или на перекресток бы сбегала, заручилась поддержкой чертей. Или на кладбище — неупокоенных искать на заброшенных могилах. А тут… — он помолчал, поджав губы, и выглядел очень милым в этом своем непонимании и сомнениях. — Тут похоже на то, что эксперимент ставили над ними обоими.