— Почему вы его подозревали?
— Мне не нравилось угрюмое выражение его лица, постоянно угрюмый человек кажется опасным. Но теперь вижу, что был не прав. А вот вы почему приехали именно сейчас? Мы ведь с вами сотрудничаем, так что не скрывайте.
— Ладно, расскажу. Нам позвонила женщина из клуба, сказала — у нее договоренность с Ереминым на вязку кошки. Она звонит ему, а он как в воду канул, на звонки не отвечает. Она встревожилась и позвонила нам…
В общем, я славно провел остаток дня. Приехала дежурная бригада криминалистов cg следователем Михайловым и начальником уголовного розыска Голсзатым. Я был задержан как подозреваемый. В районном отделении меня сначала допрашивал Михайлов — недоверчиво, зло, явно желая посадить меня в «Кресты» и «повесить» на меня убийство. Его сменил Головатый, говоривший рассудительно и полагавший, что я не пойду на «мокрое дело» без особых на то обстоятельств. Таких обстоятельств он не смог найти, и в десять часов вечера я был отпущен из Автовского отделения милиции под подписку о невыезде.
От отделения милиции до нашего дома три минуты хода пешком, если не торопиться. И я не спешил, пытаясь привести в порядок свои мысли и ощущения. Но ощущений было много, а мыслей, увы, кот наплакал.
Стол Грая оказался застелен газетой. На нем стояла металлическая масленка с завинчивающейся пробкой, лежала зетсшка. Зажав старинный пистолет ящиком стола, он ершиком чистил ствол.
— Что такой взъерошенный? — спросил Грай.
Чтобы успокоиться, я сел за свой стол и сделал три длинных вдоха.
— В нашем деле появился покойник, — произнес я как можно спокойнее.
— Шутки твои дурацкие, — занервничал он, макая ершик в масло. — Ты нашел Германа?
— Да, нашел. Мне не нравилась его угрюмая сосредоточенность, и уши прижаты, словно у маньяка. На телефонный звонок он не ответил, и я поднялся на восьмой этаж, чтобы посмотреть, что за квартира. Нам надо бы побывать там и попробовать найти что-нибудь — след, зацепку. Дверь оказалась незакрытой, и я вошел. Единственное, что сумел отыскать — чайник на столе, две чашки и хлебный нож в груди Германа, упавшего на пол.
Видимо, ранение не улучшило Граю характер, да и нервы у него расшатались. Мне показалось, что его хватит удар, так покраснело его лицо. В нашем деле, которое мы считали простым, бытовым, вдруг в первый же день появился покойник. Грай схватил вычищенный пистолет и, размахивая им, закричал:
— Черт побери эту каналью! Мало ему ворованных кошек — людей стал убивать!.. — погрозил пистолетом в сторону улицы. — Доберусь до тебя, держись, людоед! — ярость корежила Грая, он выскочил из-за стола и забегал с пистолетом по кабинету. — Я… я… бриться не буду, пока не схвачу негодяя! — Зная о его способности выстрелить в самый неожиданный момент, я был рад, что оружие без пули, и внимательно следил, чтобы он в гневе не выхватил из ящика стола заряженный пистолет.
В кабинет заглянул обеспокоенный Бондарь.
— Что-нибудь случилось?
— Да, — ответил я. — В нашем деле появился покойник. Мы в трауре и в гневе. Грай дал слово не бриться, пока не поймает убийцу. Я с сегодняшнего дня не стригусь.
— Ну, если это необходимо, чтобы заработать гонорар, — поднял брови Бондарь, — можно пойти и на такую жертву. Хотя клиенты вряд ли вас поймут.
Грай поднял старинный пистолет, прицелился в середину стенда с коллекционным оружием. Бондарь зажал уши, я закрыл один глаз.
Кремень незаряженного пистолета звякнул о пустую полочку для пороха. Грай тотчас успокоился, подхватил раненую руку и уставился в окно.
— Давай подробности.