— Ты очень громко жуешь яблоко.
Я чуть не подавился.
— Оно такое твердое…
Грай в раздумье потрогал колючий подбородок.
— Я дал слово не бриться, пока не отыщу жулика.
— С бородой станете выглядеть солиднее, — успокоил я его. — Мне тоже придется не стричь волос. Что же, заплету косичку.
— Поиск придется продолжить за наш счет. Ты готов?
— Да, готов. Но капитан Бондарь не давал никакого обещания. Он просто снимет нас с довольствия.
Грай вздохнул.
— Финансовое положение у нас поганое. Мы посрамлены и изгнаны… Никогда, Виктор, не плачь и не жалуйся. Детектив должен любую ситуац’по использовать в свою пользу. Итак — мы посрамлены и изгнаны. Нас больше в расчет не берут — какой же частный детектив станет работать бесплатно? Вывод — мы можем ставить мышеловку.
Грай усмехнулся, затем на лице его вновь появилось мрачное, унылое выражение. Он даже ссутулился и, бережно поддерживая раненую руку, медленно, старческой походкой пересек зал. Я шел сзади, и у меня было ощущение, что мы участвуем в собственных похоронах. Копейкин шумно распоряжался в зале.
Я взял кейс и разместился с Елисеем на заднем сиденье машины. Шувалов с Граем сели вперед, и мы покатили в Питер.
После долгого молчания Шувалов пожаловался:
— Я как игрок на хоккейном поле. Меня прижали к борту и мощным ударом вышвырнули с поля. Лежу, дергаюсь, а встать, наверное, не смогу.
— Не надо драматизировать, — попытался успокоить его Грай. — Лучше скажите, правда ли, что хорошая кошка за три дня чувствует, что ее украдут?
— Есть такая шутка про собак. Но кошки не менее чувствительны. Просто они сказать не могут, а мы, люди, невнимательны и плохо знаем их язык.
— Елисей не чувствует, что его скоро украдут? Он вам ничего не говорит? Прислушайтесь.
— У него в кейсе телефон отключен, — отшутился Шувалов. Он высадил нас у самого крылечка и сразу поехал домой.
Капитан Бондарь держал ужин в духовке на маленьком огне.
Снимая пальто, я потянул носом и попробовал угадать: