Она — как всегда чистенькая — мирно стояла на своем обычном месте. Кто-то написал синей краской на борту: «Андрей».
— Что за номера? — недовольно спросил Андрей у механиков.
— Сотрешь,— предупредил один,—обидишь всех. От чистого сердца писали. И командир полка разрешил.
— Спасибо, ребята,— ответил Андрей.— Но лишнее…
В стенгазете, висевшей в коридоре штабного барака, он увидел свою фотокарточку и прочитал над ней: «Служить, как Пестов!»
— Не хватало еще! — возмутился Андрей. — Хотел бы я посмотрел на этот полк, если б все в нем были Пестовы! Чудаки!
Ивашин, тот дежурный по части, взял меня под руку и потащил от старой пестовской машины. Я увидел, что к ней, размахивая кожаной курткой, шел большегрудый капитан.
— Тихо,— сказал Ивашин, когда мы остановились под деревянным навесом.
Капитан подошел к самолету, опустил руки так, что куртка коснулась земли, с минуту молча постоял. Потом резким движением вскинул куртку на плечо и повернулся к нам. Не знаю, увидел ли он нас, но мы вышли из-под навеса и направились к нему. И хотя Ивашин шепнул мне; «Андрей», — я и без слов понял его.
Капитан пошел нам навстречу.
— Вот это Андрей Пестов. Вы им интересуетесь,— сказал Ивашин и положил руку на плечо капитана.
Я быстро протянул Андрею свою руку, говоря:
— Давно мечтал познакомиться.
Пестов пожал мою руку:
— Спасибо.
Он испытующе посмотрел на Ивашина, потом спросил:
— Не знаешь, кто сегодня летал на ней?
— Знаю. Сашок,— ответил Ивашин.
— Чего это ему вздумалось?
— Сказал: соскучился по Андрею Пестову, не могу дождаться, когда он налетается, хоть в его старой машине посижу. Подробности узнаешь у него. Сидит с молодежью, ждет тебя. Вечером у нас будет гость,— добавил Ивашин, кивнув на меня.