— Найдем,— ответил он.
— Где? Под камнем?
— Завтра утром, к семи часам, будь на станции. Триста рублей — это четыре дня работы на разгрузке. Вдвоем. Согласен?
— Конечно, Сережа!
— Теперь идем,— сказал Сергей. — В аэроклуб. Ты должен там заниматься.
— Ты так решил?
— Да, решил.
— И обжалованию твое решение не подлежит?
— Не подлежит.
— Раз ты так решил, значит, все продумал. Спасибо, Серега. Но почему? Ну, вот ты сам. С чего у тебя началось?!
— Хорошо,— уверенно ответил Сергей. — Я долгое время жил у деда, под Чебоксарами, в Чувашии. До его смерти. Он часто рассказывал, как в тридцать третьем году ходил на поиски польской авиэтки, на которой летели полковник Филиппович и средний брат Леваневского, польский летчик. Был перелет Варшава — Красноярск. Разбились.
— Нашли?
— Не знаю. Дед не нашел. С этого, с его рассказов, и началось. И еще. Я увидел дирижабль. Мне было года три или больше, не помню. Но дирижабль запомнил. Зрелище! Ты не видел?
— Никогда.
— И не увидишь. Их время кончилось. Годятся они теперь разве для тушения лесных пожаров да сбора грибов.
— А еще, Сережа?
— Я вообще бредил самолетами, планерами. Понимаешь — это как болезнь. Пришли мы с хлопцами в аэроклуб, в первый раз. Попросились чуть ли не сразу в небеса. Смешно вспомнить. А нам показали на груду ржавых листов, болтов и еще чего-то. Говорят: вот здесь два старых разобранных планера, соберите из них один. Ребята испугались и ушли, а я остался. Конечно, мне помогли собрать планер. Летать на нем, сам понимаешь, было невозможно, но зато устройство, хоть и нехитрое, я изучил в совершенстве. Знал каждый болтик. Ну, пошли!
— Так сразу и пошли? — спросил Андрей.
— Сразу.
— А подумать?