После долгих раздумий Дикки решил, что либо он пытается прочесть между строк слишком много, либо — что выйти на связь можно и часом раньше. «С красными от слез глазами» он истолковал так, что сигналить о чем-то тревожном нужно красным светом. В карманном фонарике имелись сменные цветные стекла.
Последняя фраза била прямо наповал. «Верю в тебя». Не в бровь, а в глаз. Саймон никогда не встречал Одри Пероун. И разумеется, прилагал все усилия, чтобы друг не сбился с пути.
Дикки медленно скомкал листок в шарик, задумчиво катая его между ладонями, потом взял конверт и тоже смял. Хиллоран определенно вскрывал его, отпарив, а потом запечатал снова, прежде чем вручить, — в этом не было ни малейшего сомнения. Подойдя к иллюминатору, Тремейн швырнул шарик далеко в темную воду. Потом разделся и улегся на койку, но никак не мог успокоить разум и заснуть. Ночь стояла душная и жаркая. Поступавший снаружи воздух теплой волной ласкал лицо. Разогнать зной электровентилятором не получилось — Дикки попытался, но облегчения это не принесло.
Полтора часа он лежал, задыхаясь от жары, затем встал, надел тапочки и тонкий шелковый халат и вышел на палубу. Растянувшись в длинном плетеном кресле, Тремейн закурил сигарету. Здесь было прохладнее. Мягкий шум и плеск морской воды, рассекаемой носом яхты, успокаивал. Спустя некоторое время наконец накатила дремота…
Проснулся Дикки от странного ощущения, прорвавшегося в его сознание, — как будто на море поднялось волнение. Кресло, на котором он лежал, качалось и скрипело, но в то же время не было ни ветра, ни звука ударявшихся о борта волн, как следовало бы ожидать. Все это Дикки воспринимал словно сквозь какую-то дымку, еще полусонный. Открыв, наконец, один глаз, он почему-то не увидел перед собой поручней — только водную гладь, отблескивавшую сталью в лунном свете. Взглянув вверх и назад, различил огонек на фок-мачте, безмятежно плывший среди звезд на ясном небе…
Отчаянный, судорожный прыжок доставил тело Дикки на палубу; кресло полетело в море. Перекатываясь через плечо, Дикки успел заметить матросский ботинок, нацеленный ему в голову. Рывком пригнувшись, он ухватил ногу нападавшего, вцепился в нее и вывернул что было силы. Тот с приглушенным ругательством тяжело рухнул. Мгновение спустя Дикки вскочил на ноги — и оказался лицом к лицу с Хиллораном.
— Да я тебя!..
Нанесенный тем удар не достиг цели, пройдя над левым плечом. Дикки сменил позицию и вложил весь вес в ответную атаку, целясь в область сердца. Хиллоран повалился на палубу как подкошенный. Со скоростью вихря Дикки обернулся к матросу, который уже поднялся и бросился на него, молотя кулаками. Боксировать «по науке» в таких обстоятельствах было бессмысленно. Дикки попробовал — и остановил удар справа собственной головой. На три дюйма ниже — и это, вероятно, положило бы конец драке. Как бы то ни было, он споткнулся о перила, на мгновение дезориентированный, и скорее по счастливой случайности, чем по расчету, заблокировал плечом следующий выпад. Дикки вслепую двинул в ответ и почувствовал, что костяшки во что-то врезались… Противник зарычал от боли.
Перед глазами наконец прояснилось. Восстановив равновесие, матрос подобрался, готовый к новой атаке. Надвигался и Хиллоран, нетвердым шагом ступая по палубе; лунный свет сверкнул серебром на зажатом в правой руке предмете…
Ситуация стала окончательно понятна. Эти двое пытались выбросить Дикки за борт, вместе с креслом и прочим, пока он спал. Верный способ избавиться от досадной помехи без шума и пыли. Однако когда затея провалилась, пришлось добиваться того же исхода в рукопашной схватке. С холодной и мрачной ясностью Тремейн понял, что шансы не на его стороне. Однако даже на секунду не задумался над тем, чтобы позвать на помощь. Помимо того, что этот бой в определенной степени являлся поединком чести между ним самим и Хиллораном — пусть тот вышел и не один на один, — можно было предположить также, что если у того есть в команде один союзник, то найдется и полдюжины. В конце концов, не исключено, что и все они готовы занять ту же сторону. По достигнутому соглашению Одри, Хиллоран и Дикки получали по четвертой части добычи, а оставшаяся четверть делилась между командой. При отчетливом понимании, из кого она состоит, несложно было представить, что они клюнут на предложение увеличить свою долю до половины, — ведь разница составит порядка четырех тысяч фунтов на человека.
Такое предположение выглядело более чем вероятным. Тремейна, единственного по-настоящему преданного Одри члена банды и вечную помеху, устраняют, его доля идет на подкуп команды. Что касается выгоды Хиллорана, есть ведь еще доля самой «графини»… Замысел вдруг предстал перед Дикки во всей своей наготе, и в голове мелькнуло — как он раньше об этом не подумал? Хиллоран отводил Одри Пероун только одно предназначение — заманить миллионеров на борт и вывезти в море. После с ней можно будет разобраться по-своему, отомстив ей, а заодно и Тремейну, а самому стать хозяином положения и получить полмиллиона долларов вместо четверти. Воодушевляющая идея, не правда ли?..
Дикки, конечно, не осмысливал происходящее в таких подробностях. Картина словно мелькнула перед ним вспышкой, нарисованная скорее интуицией, чем логикой, во время краткой передышки, пока матрос готовился к новой атаке, а Хиллоран шатко поднимался с палубы, держа в руке нож. Вот почему Дикки дрался молча.
Темнота играла на руку его противникам. Он был сильным и умным боксером, двигался быстрее многих и неплохо знал джиу-джитсу, но для всего этого нужна мгновенная оценка ситуации, которая немыслима без хорошей видимости. Скудный и обманчивый лунный свет давал преимущество грубой силе и массивности, а не скорости и мастерству.
Дикки фактически загнали в угол, спина уже прижималась к поручням. Хиллоран подступал слева, рослый матрос — справа. Нельзя было ни проскочить между ними, ни уйти в сторону, вдоль ограждения. Единственное, что оставалось, — пробиваться с боем.
Из них двоих матрос был ближе. Дикки собрался. Придется обменяться ударами, другого выхода нет. Вопрос в том, кому достанется больше. Когда противник сделал еще шаг вперед, Тремейн, оценив дистанцию, опустил подбородок и сделал далекий выпад левой. Матрос тоже не терял времени: его рука угодила Дикки в лоб, и его голова мотнулась назад так, что шею пронзила резкая боль. Его собственный кулак встретил что-то твердое, хрустнувшее под костяшками, — кажется, зубы. Однако уже второй пропущенный удар чудовищной силы заставил Дикки пошатнуться. Он почти ничего не видел из-за плывущих перед глазами красных и черных облаков.
Все же Тремейн успел заметить бросившегося на него Хиллорана. Инстинктивно припав на одно колено, он поднырнул под руку с ножом и тут же поднялся, обхватив того за пояс. Собрав все силы, Дикки рванул нападавшего вверх в безумной надежде угостить его собственным лекарством — то есть швырнуть через ограждение в поблескивающую внизу черную воду. Однако почти тут же понял, что ничего не выйдет, — Хиллоран оказался слишком тяжел, а силы были на исходе. Не оставалось времени и на борьбу — в следующее же мгновение тот мог снова поднять правую руку и вонзить нож в спину Дикки. И все же эта отчаянная попытка позволила на миг оторвать Хиллорана от палубы и с силой хватить его о поручни в надежде выбить из него дух и хоть ненадолго получить передышку.
Оторвавшись от одного противника, Дикки обернулся, и в тот же момент руки матроса сомкнулись на его горле. Душу захлестнула внезапная радость — использовать такой прием на том, кто знает джиу-джитсу, более чем бесполезно: он скорее окажется губителен для нападающего. Этот факт в тот же момент получил доказательство. Большинство захватов в джиу-джитсу зависят от того, удастся ли поймать ладонь или запястье — что, разумеется, довольно сложно, поскольку они являются самыми маленькими и быстро движущимися частями тела. До сих пор Дикки останавливала боязнь сделать при таком освещении ошибку, которая могла дорого обойтись. Однако теперь ее быть не могло.
Обе руки поднялись на уровень головы и вцепились в мизинцы матроса, одновременно оттягивая их и выкручивая. Тот вскрикнул — по меньшей мере один из пальцев был вывихнут. Дикки не остановился, и матрос с воем упал на колени. Радость в душе почти сменилась возгласом ликования — и тут же умерла. Уголком глаза Тремейн заметил вновь надвигающегося на него Хиллорана.
Реализовывался жуткий кошмар. Оба противника имели серьезное преимущество в весе и постепенно выматывали силы Дикки. Едва удавалось одержать верх над одним, как появлялся второй, чтобы свести все на нет. Когда же тот оказывался выведен из строя, первый возвращался с новыми силами, чтобы возобновить схватку. Причем каждый враг, даже без учета ножа, превосходил Дикки в грубой силе.
Мало-помалу он начинал отчаиваться. Отбросив матроса вбок, под ноги Хиллорану, Тремейн рванул к противнику; его ладонь метнулась к кисти, державшей нож, нашла цель и беспощадно вывернула запястье. Лезвие звякнуло о решетку для слива воды. Захват обеими руками обеспечил бы превосходство, однако не удался — вторая зацепила лишь воздух. Мгновением позже кисть пришлось отпустить. Дикки отпрянул назад, едва избегнув левого кросса в челюсть.
ebooksa