Знакомьтесь – Тигр! Святой выходит на сцену

— Ну…

— Однажды вы раскаетесь, что были столь недоверчивы, — сухо произнес Саймон.

Сдержанно кивнув, он удалился так резко, что Патрисия ахнула.

Домой Саймон пришел в час.

— Будьте пунктуальней! Я чуть не бросился искать ваш труп! — возмутился Орас. — Нельзя так трепать нервы человеку! И как еще Тигр вас не пришил, при такой-то вашей беспечности!

— Я встретил самую удивительную девушку в мире. Согласно канонам приключенческих историй, в ближайшие десять дней я должен пару-тройку раз спасти ей жизнь. А в последней главе мы страстно поцелуемся и назначим день свадьбы.

Орас фыркнул.

— Обед через полминуты.

За отведенное ему время Саймон успел помыть руки и причесаться. В полной мере наделенный свойственным человеку тщеславием, он иронично подумал, что ситуация как будто вышла из детективного романа. Вероятно, Тигр знает о нем все, так что можно не прикидываться невинной овечкой. Зато неприкрытая бравада может сильно обеспокоить врага. Да у прихвостней Тигра мозги вскипят, пока они будут искать причины его дерзкого поведения; невольно припишут ему самые необыкновенные ресурсы и способности. Хотя на самом деле одна маска просто ничуть не хуже другой, и раз уж представился случай, нельзя упускать возможность побыть авантюристом.

Орас внес обед под беззаботный свист хозяина.

Саймон знал, что Тигр где-то в Бейкомбе. Он прошел почти полмира, чтобы облегчить кошелек Тигра на миллион долларов. Схватка обещала быть жаркой. Самой жаркой за всю его полную риска жизнь.

Глава 2

Натуралист

Алджернон де Бретон Ломас-Копер был одним из добродушных Алджи, прославившихся благодаря мистеру П. Г. Вудхаусу. Он частенько восклицал «Правда?», будто все время сомневался, но теперь он воскликнул «Правда?», потому что не поверил собственным ушам.

— Истинная правда. И он придет на обед, — заявила Патрисия.

— Однако! — тихо ахнул Алджи, удивленно открыв рот.

Круглолицый, розовощекий блондин с молочно-белой кожей, он принадлежал к тому типу людей, чья внешность мало меняется со временем; такому человеку можно дать как двадцать пять лет, так и тридцать пять. Тем, кто лучше его изучил — а этим мало кто себя утруждал, — становилось ясно, что возраст Алджернона ближе именно к тридцати пяти.

— Он вполне вежлив, — продолжила Патрисия. — И вообще довольно мил. Но постоянно распространялся о страшных вещах, предвещал всякие ужасы. Он сказал, что кто-то пытается его убить.

— Dementia persecutoria, — заключил Алджи. — То есть бред преследования. Правда?

Патрисия покачала головой.