Мышления. Мысль только у Всевышнего. А мышление может быть у нас.
Что такое традиционализм?
Или «К вопросу о традиционализме»[75].
Я бы сказал, что это одна из наиболее интригующих тем и наиболее, может быть, непонятных для широкой публики, потому что широкая публика погружена, в общем-то, в либеральный дискурс, который является антитезой традиционализма. И либеральный дискурс стал настолько органично присущ всем ментальным движениям широкой общественности, что воспринимается как таблица умножения.
Одним из наиболее серьёзных возражений, которые предъявляются «широкой общественностью» при возвращения каких-то религиозных моментов на передний план общественной жизни, – возражения и комментарии типа «это Средневековье, мракобесие, это противоречит духу современности, идее современности». Причём современность не становится этакой «ползучей» категорией, словно бегунок на логарифмической линейке: не переходит «современность» из века в век. Мол, была своя современность, наверное, в XIV веке, но нынешняя современность не подобна ничему. Это «современность в себе».
Нет, в сущности спор-то ведь идёт не об этом, а о ценностном порядке. Дело в том, что существуют три главные идейные установки в современном мире. Если мы взлетим над узкими клановыми или национально-государственными интересами, попытаемся посмотреть на всё это немножко сверху, то увидим, что есть три главных гештальта, три ментальные установки, которые делят между собой мир и находятся в противоборстве. Это традиционализм, либерализм и радикализм. Других нет. Ответственно заявляю: четвертой установки нет. Четвёртый вариант есть «молчаливое большинство», то есть человеческая пыль мегаполисов, которая является реципиентом воздействий на неё.
В чём заключается этот треугольник, драма, танец этого «тройственного союза» и антитезы одновременно?
Либералы воспринимают реальность как хорошую жизнь здесь и теперь, то есть просто надо захватывать как можно больше благ, пользоваться ими: кто силён, тот и съел.
К корыту – и за пределами этого корыта нет ничего. «И не надо нас лечить, в принципе, всё остальное – Средневековье, мы современные люди, у нас есть гаджеты, бисексуальность, мы кайфуем в холлах каких-нибудь хилтонов. В общем, всё нормально».
Что такое традиционализм – о чём мы будем говорить? Мы оставим это напоследок, потому что это наша главная тема.
Что такое радикализм? Радикализм исходит из того, что реальность построена на ошибке, что есть фундаментальный сбой в законах справедливости, который нужно исправить. Причём под «сбоем в законах справедливости» надо понимать не нарушения правил распределения материальных благ, а то, что жизнь бессмысленна. А она не должна быть бессмысленной. Но она бессмысленна по факту. Мы вброшены экзистенциально в абсурдный мир, в котором существование, как оно есть, не может оправдать само себя, то есть оно не может предъявить права на то, чтобы быть таким, как оно есть, – вот это бессмысленность. И её надо исправить. Это радикальная позиция.
Что такое традиционализм? Прежде всего традиционализм, нравится это либералам или не нравится, является фундаментальной подосновой мышления современного западного человека. Вот западный человек – либерал, а мышление его всё равно построено на тех фундаментальных принципах, которые были заложены Платоном, существовали две с лишним тысячи лет после Платона и завершились, в творческом плане, повторением Платона в лице Гегеля.
Есть, конечно, либеральная доктрина, «либеральное мировоззрение» – это такое «пиксельное» восприятие реальности, со ссылкой на опыт, прагматизм, на «полезность» и так далее. Но это уже деконструкция фундаментальной базы. А что такое эта фундаментальная база? Её изложил Платон в той форме, которая известна любому ученику хорошей школы: «внизу» есть вещи, которые представляют собой тени или отражения идей в «верхнем», тонком плане. «Что вверху, то и внизу, но внизу», – это грубые отблески того, что в идеальной форме находятся в эмпиреях, где, собственно говоря, живут «идеи».
Главной «суперидеей» является само Бытие, чистое Бытие, которое генерирует феноменальные идеи. У Платона встречается такой образ лошади: есть лошадь, которая у нас скачет по лугу, а есть «лошадь» как идея лошади. И идея «идеи» – это Бытие. Бытие есть благо и Бытие есть же и сознание, – по Платону. Бытие и сознание у него едины – это две стороны одной монеты. Это, естественно, благо как антитеза всякому злу и ориентация на Бытие как благо.
Собственно говоря, в этом платоновском контексте Бытие есть «бог», и тут других вариантов нет. Быть атеистом означает отрицать Бытие. Не просто бытие «бога». Тут есть такая хитрая закавыка – мало кто решится отрицать Бытие, то есть спросить: «Как по-твоему, Бытия нет?» Человек, наверное, споткнётся на этом. А когда Бытие зашифровано эвфемизмом «бог», то это легко: «Да, я считаю, что бога нет». Что это значит? В принципе, если человеку растолковать, что «бог» – это маска или другое название, и просто там есть «этические коннотации», коннотации персонального характера.
ebooksa