Бельгодер посмотрел на часы на здании суда: они показывали почти десять!.. Он повернулся к дому, который называла ему Фауста, и увидел, что тот был темным и немым и резко выделялся своим невеселым видом на фоне других домов, у открытых окон которых стояли женщины и махали платочками или кидали цветы.
— Пора! — произнес Бельгодер.
Он направился прямо к темному дому и громко постучал. Дверь открылась сразу же. Появился одетый в черное слуга и прежде, чем цыган успел открыть рот, скороговоркой спросил:
— Вы пришли от принцессы Фаусты?
— Да, — ответил удивленный Бельгодер.
— Проходите, проходите! Монсеньор умирает от нетерпения, ожидая вас!
— Ах, так он меня ждет, — изумился Бельгодер.
Но слуга уже повлек его за собой вверх по широкой лестнице и почтительно распахнул перед ним дверные створки. Цыган очутился в просторной полутемной комнате и увидел, что навстречу ему с искаженным от горя лицом спешит принц Фарнезе. Затем в глазах цыгана вспыхнул безумный огонь, и он прорычал с какой-то бешеной радостью:
— Клод здесь!..
Да, Клод тоже был в комнате. По соглашению, которое заключили Фарнезе и Клод, кардинал и палач жили под одной крышей, объединенные одной мыслью: убить Фаусту, погубившую их Виолетту!
Когда Фарнезе минувшей ночью получил письмо Фаусты, где она сообщала, что его дочь жива, Клод находился рядом с ним. Остаток ночи они провели в той ужасной тревоге, которая серебрит виски, и в душах у них бушевала та буря чувств, когда надежда и безнадежность сменяют друг друга, подобно приливу и отливу. Молчаливые, бледные, они смотрели друг на друга, не осмеливаясь ни задать вопрос, ни высказать свои мысли.
Для Клода Виолетта была самым обожаемым существом на свете, и вероятность того, что она жива, что он сможет увидеть ее, просто ошеломила его. Для Фарнезе воскрешение Виолетты означало прощение Леоноры. Для них обоих это была жизнь… вернее, возвращение к жизни как раз тогда, когда все в них умерло.
Наступало утро, и свет начал пробиваться через закрытые ставни.
Фарнезе первым стряхнул с себя болезненное оцепенение, позвал слугу и отдал ему распоряжения.
— Подождем, — проговорил он.
— Подождем! — повторил Клод.
Фарнезе замер, скрестив руки на груди. Клод принялся медленно расхаживать по комнате. У обоих было ощущение, что все происходит во сне. Иногда письмо Фаусты казалось им совершенно правдивым, иногда они думали, что злодейка солгала. Но для чего Фаусте лгать? Зачем?
— Эта женщина никогда не лжет, — проговорил Фарнезе, как бы отвечая своим мыслям.
Чуть позже он опять прошептал:
— А не сама ли Виолетта должна прийти сюда?
ebooksa