Она запнулась, поднесла руку ко лбу и пробормотала:
— О Боже! Так забыться из-за какого-то бродяги! Как! Я, повелевавшая королями Франции, чувствую себя смущенной перед этим искателем приключений!.. Несчастная! Что я тут наговорила?! Надо остановиться…
Но Пардальян все уже понял! Завеса тайны, окутывавшая этот дом, приподнялась…
— Так это правда — прошептал он. — Это действительно Ватикан в Париже!.. А трон, что я заметил, если он предназначен не для папы, тогда для кого же? Для папессы?
Папесса!
Пардальян вздрогнул. Женщина!.. Да, женщина, занявшая место рядом с Сикстом V! Женщина, воздвигшая трон рядом с троном неумолимого и жестокого старика! Это чудовищное предположение было столь невероятным, что Пардальян, содрогнувшись, почти вслух сказал:
— Невозможно!..
— Он меня разгадал! — прошептала про себя Фауста. — Либо я сделаю его своим слугой… либо он не выйдет живым из этого дворца!..
Волнение Пардальяна вскоре прошло. Он смотрел на странную принцессу скорее с любопытством, чем со страхом или благоговением.
— Сударыня, — сказал он, — раз уж вы начали объяснять мне вашу мысль, то соблаговолите закончить… Я понял, что вы прибыли во Францию для дела, которое мне неизвестно, но которое должно быть необыкновенным…
— Вы видели, — сказала Фауста, вновь овладев собой, — начало этого дела… Генрих де Валуа пал от первого нашего удара… Он бежал… Трон Франции свободен… Шевалье, что вы думаете о Генрихе III?
— Я, сударыня? Я ничего о нем не думаю, кроме того, что он бежал, как вы изволили заметить.
— Да… Но есть ли у вас какие-либо основания быть ему преданным?.. Говорите откровенно…
— Я был мало знаком с королем, сударыня. Я видел его два или три раза, когда он еще назывался герцогом Анжуйским, и, должен признать, я не испытываю к нему особого уважения…
Лицо Фаусты просветлело.
— Хорошо, — произнесла она. — Теперь, забыв прошлые обиды, скажите мне, что вы думаете о Генрихе де Гизе?
— Я думаю, — прямо сказал Пардальян, — что он достоин взойти на французский трон… Так, во всяком случае, полагают парижане…
— Да! — сказала Фауста. — Он богато одарен природой, у него есть и сила души, и смелость, и благородство мысли, и врожденная отвага. Он совершит великие дела!..
— Боже мой, сударыня, — сказал Пардальян с насмешливой улыбкой, — мне кажется, вы хотите знать мое мнение о том, станет ли Генрих де Гиз королем, достойным своего замечательного окружения?
— Именно об этом я вас и спрашиваю. Я ручаюсь, что смогу заставить завтрашнего короля Франции забыть оскорбления, нанесенные когда-то герцогу де Гизу…