— Да, — сказала цыганка, — здесь я могу дышать. Здесь на меня не так сильно давит груз мыслей. Безумных мыслей. Кто я? Саизума, и только. Я Саизума. Хотите, я вам погадаю? Кто вы?..
— Просто прохожий. У вас свои горести, у меня свои… Я ваш друг, если вам угодно.
— Друг?.. Кто может быть другом цыганки… отверженной?
— Тот, в ком есть сострадание, сударыня.
— Да, ваш голос успокаивает и убаюкивает меня. Я чувствую, я угадываю, что у вас не мужское сердце, ведь у всех мужчин жестокие сердца. Кто вы? Храбрец, конечно! Как вы схватили это чудовище там, в харчевне! Как вы швырнули его на рычащих волков! Вашу руку! Я хочу видеть вашу руку!
Пардальян протянул гадалке руку. У него был трезвый ум, но все же он не без тайного волнения ждал приговора цыганки. Саизума качала головой.
— Если бы я любила мужчину, — сказала она, — я хотела бы, чтобы у него была рука, подобная вашей. Вы, быть может, бедны, но вы принц среди принцев. Мне жаль вас и не жаль. Вы носите в себе горе и сеете добро…
Саизума отпустила руку Пардальяна.
«Клянусь Пилатом! — подумал шевалье, вздрогнув. — Я ношу в себе горе?.. Надо же!»
— Что ж, бедная женщина, — заговорил он, — поскольку вы выказали некоторое доверие ко мне, позвольте дать вам совет. Вот дом, в котором обязаны давать приют всем скитальцам. Поверьте мне, вам нужно отдохнуть два или три дня. А потом я приду за вами.
— Правда?.. Вы придете за мной?
— Обещаю вам.
— Тогда я согласна остановиться здесь, — сказала Саизума.
Шевалье, опасаясь, как бы она не передумала, поторопился позвонить в дверной колокольчик. Ему пришлось это сделать несколько раз, прежде чем дверь отворилась.
Открыла ее женщина в светском платье. Увидев дворянина приятной наружности, она странно улыбнулась и жестом пригласила его войти.
— Простите, — сказал удивленный шевалье, — это Монмартрское аббатство бенедиктинок? Я не ошибся?
— Вы не ошиблись, сударь, — сказала женщина. — Здесь действительно монастырь бенедиктинок, которым управляет благородная и могущественная госпожа Клодина де Бовилье, наша святая аббатиса…
— Аббатиса Клодина де Бовилье? — спросил Пардальян, которому это имя было совершенно незнакомо. — Возможно. Во всяком случае, сударыня, я прошу приюта не для себя, а для этой несчастной цыганки…
Он посторонился и указал на Саизуму. Сестра — так как несмотря на светское платье она могла быть только монахиней — бросила быстрый взгляд на цыганку и сказала:
— Ее преподобие аббатиса Клодина де Бовилье дозволяет нам допускать еретиков лишь в ту часть монастыря, где мы сами не бываем. Я провожу эту женщину.
ebooksa