— К тому же, — продолжала Фауста, — Сикст V не отказался от мести. Вы, наверное, недоумевали, почему я не дождалась вас во Флоренции?
— Никакого недоумения, сударыня, мне все равно — Рим ли, Флоренция ли… я сказал, что приеду, и приехал бы на край света…
Если бы Фауста знала Пардальяна лучше, она бы поняла, что за этой довольно-таки пышной фразой кроется ледяное равнодушие. Однако принцесса даже вспыхнула от радости и торопливо произнесла:
— Если вы говорите правду, значит, я еще могу надеяться. Вместе с вами мы совершим великие дела! А Флоренцию я покинула потому, что мне пришлось скрываться от людей Сикста V. Да, он по-прежнему ненавидит меня. Он уже на краю могилы и норовит утащить туда за собой и Фаусту. Во Флоренции его слуги окружили мой дворец, меня едва не схватили… Я бежала…
— И теперь вы живете в Риме?
— Да. Здесь, в двух шагах от папского замка Сант-Анджело, никто не будет искать меня. Сиксту и в голову не придет, что следует хорошенько обшарить его любимый Рим.
— Неплохо придумано! — усмехнулся Пардальян.
Он никак не мог отделаться от неприятного чувства. Фауста, непреклонная жестокая Фауста, против его воли все же влекла шевалье к себе… Тогда, на берегу Луары, его сердце трепетало при мысли о ней… Однако же нынче он дорого бы дал за то, чтобы оказаться подальше от ее дворца. В нем поднималось отвращение к честолюбивой красавице, и он даже опустил глаза, чтобы принцесса не прочитала его тайные мысли.
А Фауста говорила, говорила нежно и ласково. И ему была неприятна ее нежность.
— Шевалье, — убеждала она, — я верю в вас… когда я узнала, что именно вы убили герцога де Гиза, я поняла, что вам противостоять невозможно. Вы сломали мне судьбу, вы не дали мне умереть в холодных водах Луары. Зачем вы спасли меня? Да затем, чтобы помогать мне в осуществлении моих замыслов. С вашей помощью я смогу начать все заново… Вы станете моим союзником, от вас у меня не будет секретов… Не торопитесь, не возражайте, выслушайте, прошу вас…
— Я выслушаю вас, сударыня, и, что бы вы ни сказали, это навечно останется в моем сердце. Я умею хранить тайны.
Фауста собралась с мыслями и, не сводя горящего взора с шевалье, заговорила:
— Повсюду в Италии у меня есть могущественные друзья. Сейчас многие из них пребывают в растерянности, ибо подавлены победой Сикста. Но достаточно одного успешного дела — и они вернутся под мои знамена. Эти люди составят поистине непобедимую и преданную мне армию. В Риме две тысячи человек уже ждут моего приказа. У меня есть глаза и уши даже в замке Сант-Анджело. Если Сикст умрет…
Пардальян удивленно взглянул на Фаусту.
— Впрочем, я могу и не дожидаться его смерти, — увлеченно продолжала она. — Я захвачу папу, спрячу его в пустом дворце и тогда смогу действовать свободно. Шевалье, я рассчитываю, что вы поможете мне захватить Сикста в Ватикане. Я вам дам все: и людей, и оружие, и деньги. Как вы думаете, мой план осуществим?
— Все может быть, сударыня, — флегматично заметил шевалье.
— Так вот, у вас под началом будет, как я уже сказала, две тысячи человек, вы сможете держать в страхе весь Рим, а я займусь Ватиканом. Мои друзья выступят, поддержат нас, приведут в город свои войска. Через месяц в окрестностях Рима мы соберем тридцать тысяч пехотинцев, пятнадцать тысяч всадников и сорок орудий. И с этой армией, шевалье, я вернусь во Францию… Но мне нужен главнокомандующий, и судьба посылает мне его в вашем лице, шевалье де Пардальян!..
Это пока все, нам предстоит еще многое уточнить и оговорить. Подходит ли вам мой план, шевалье?
— Это, безусловно, интересный план, сударыня, — произнес Жан так холодно, что Фауста насторожилась.
Она встала, шагнула к шевалье и решительно произнесла: