А человек, видимо, спустившийся во двор с сеновала, спокойно шагнул вперед и вежливо произнес:
— Добрый вечер, господин Шалабр! Приветствую вас, господин де Сен-Малин! Рад вас видеть, уважаемый господин де Монсери!
Медленно опустились воздетые кинжалы. Трое приятелей остановились, потом отступили назад и низко поклонились. Человек, заговоривший с ними, как раз вошел в полосу лунного света, и они узнали его.
Луань ничего не понимал; он был взбешен и очертя голову кинулся на нежданного защитника Бюсси-Леклерка. Но крепкие руки товарищей удержали неистового графа.
— Остановись! Это наш спаситель! — сказал Шалабр.
— Он нас вытащил из Бастилии! — добавил Монсери.
— Перед тобой — шевалье де Пардальян! — заключил Сен-Малин.
Луань остановился, снял шляпу и произнес:
— Будь вы самим папой римским, я бы атаковал вас, но на шевалье де Пардальяна я руки не подниму. Пожалуйста, уйдите, шевалье, а мы побеседуем с господином де Бюсси-Леклерком.
— Так я вам и дамся! — выкрикнул Бюсси-Леклерк из-за надежно запертой двери.
— Ничего, потерпи! Скоро мы высадим дверь и доберемся до тебя! — ответил ему де Луань. — А вас, шевалье, я еще раз прошу уйти. Поймите — за дверью стоит Бюсси-Леклерк! Он наш враг, да и ваш тоже. Раз уж вы не хотите нам помочь, по крайней мере, не вмешивайтесь.
— Господа, — обратился Пардальян к трем приятелям, — когда я имел честь вытащить вас из лап коменданта Бастилии, вы пообещали, что по первому моему требованию уступите мне жизнь троих человек…
— Это так! — в один голос подтвердили Шалабр, Монсери и Сен-Малин.
— Я прошу вас уплатить мне сегодня ровно треть долга: я прошу оставить в покое господина де Бюсси-Леклерка!
Трое забияк переглянулись, а потом согнулись в почтительном поклоне. Луань также убрал в ножны шпагу и зачехлил кинжал. Как бы там ни было, наемные убийцы оставались людьми слова.
— Ничего не могу возразить, — заметил Луань, — но вы меня очень разозлили.
— Сударь, — вежливо произнес Сен-Малин, — мы уступаем вам господина де Бюсси-Леклерка.
— За вами еще две трети долга, — сказал Пардальян.
— Мы свое слово сдержим, — ответил Монсери, — но позвольте дать вам совет: оставьте две жизни для себя. Боюсь, ваше сегодняшнее поведение не приведет в восторг Его Величество. Король может дать нам приказ убрать вас… и нам придется подчиниться…
— Вы очень добры, сударь, — произнес Пардальян, еле заметно усмехнувшись, — но, право же, не стоит так беспокоиться обо мне. Вы со мной расплатились; думаю, вам следует удалиться.